Дорогой, мне не верится, что прошла уже целая неделя со дня твоей свадьбы. Я смотрела, как ты уходишь из моей жизни, рука об руку с другой женщиной. Ты должен знать — я принадлежу тебе одному и постоянно буду рядом, если понадоблюсь. Я люблю тебя всем сердцем и буду любить всегда.
Твоя навеки,
Лавиния.
У Мэгги пересохло во рту, ноги стали подкашиваться. Что еще за Лавиния? Она взглянула на дату. Как и говорилось в письме, оно было написано неделей позже их с Джереми свадьбы. Значит, эта женщина была среди гостей, наблюдавших, как молодожены выходили из церкви под дождем конфетти. Лавиния. Неужели это была та рыжеволосая особа в бирюзовом шелковом платье, которая во время торжества немного перебрала лишнего? По крайней мере Мэгги тогда сочла ее подвыпившей, увидев, как она положила голову на плечо провожавшему ее до машины Джереми.
Она взялась за остальные конверты. Первые письма были написаны еще до свадьбы с Джереми — тогда он ухаживал за Мэгги… Эти дни были полны его пылких любовных признаний. Джереми тут ни при чем, пыталась внушить себе Мэгги. Просто эта женщина влюбилась в него без памяти и боролась за свою любовь, в то время как ее возлюбленный собирался связать свою жизнь с другой. Но почему в таком случае Джереми ничего ей не рассказывал? Он мог посвятить Мэгги в свои проблемы, попросить совета… С другой стороны — может, он не хотел огорчать будущую жену. «Или, — подумала она с горечью, — хладнокровно обманывал меня, пока я готовилась к свадьбе и выбирала с мамой приданое».
Некоторые письма недвусмысленно свидетельствовали в пользу последней версии.
Я была так счастлива встретиться с тобой прошлой ночью — совсем как в старые добрые времена… Каким облегчением было для меня узнать, что я не потеряла тебя навсегда, что мы по-прежнему будем находить друг для друга время и никто не отнимет у нас нашей любви!
Мэгги взглянула на дату и застыла, будто громом пораженная. Письмо было написано через месяц после их свадьбы. Она долго сидела неподвижно, с письмом в руках, по щекам ручьями текли слезы. Носового платка под рукой не оказалось, но ей было все равно. Только она умудрилась, как ей грезилось, примириться с событиями последних двадцати пяти лет, как появилась новая рана, будто разодравшая всю с таким трудом «залатанную» реальность, не оставив живого места… Куда делась новая Мэгги с прической девочки-сорванца и в красивых туфлях, Мэгги, готовая начать новую жизнь, Мэгги, которая может смеяться в сауне над выходками Симоны и шутками своих друзей? «Виват, Мэгги-и…» Из ее жизни будто разом ушел весь свет, и теперь она дрожала от холода и одиночества.
