Последовала короткая пауза.
– Делай что хочешь! – простонал Филип. – Я почти никого не помню из актеров… Ни о чем сейчас не могу думать, кроме этого… этого трупа… и полиция никак не отстанет… Бен, что мне делать? Я так больше не могу!
В его голосе слышалось настоящее отчаяние.
– Главное – успокойся, Филип. Ты слишком переживаешь по мелочам. Все будет хорошо.
– Ты правда так думаешь?
– Конечно. Все утрясется, вот увидишь. А пока я возьму ответственность на себя. Объявлю актерам, что провожу в жизнь твои решения. – Дверь толкнули. – А, Сэм! Привет. Изучаешь бутафорию?
– Пью кофе, наслаждаюсь тишиной и покоем.
Бен улыбнулся. Очень добрая улыбка, от которой на щеках проступили уютные ямочки. Глаза за стеклами очков прищурились:
– Странно здесь сейчас, да? Свет горит, а на сцене никого.
– Ага, как на «Марии Селесте».
В театр потянулись люди. Первой пришла Луиза; она принесла термос и пакет с фруктами, аккуратно разложила их на маленькой полочке у стола помрежа. Филип Кэнтли нервно переминался, ожидая, когда Бен оставит меня в покое. Он явно был на взводе: глаза бегали, щегольской шейный платок сбился набок. Я направилась к двери, и Филип проводил меня бессмысленным взглядом. Словно посмотрел сквозь меня. Вылитый вампир. Вот только сейчас у него такой вид, будто он уже несколько недель не пробовал крови.
На следующее утро мне позвонил Мэттью и спросил, не могу ли я зайти после обеда в церковный зал, чтобы обсудить новую идею Салли. Я согласилась не слишком охотно, поскольку изрядно отставала от графика со своими мобилями – главным образом, из-за собственного упрямства: простые по конструкции скульптуры, которые я вроде бы начала делать, постепенно становились все сложнее. Я завязла в экспериментах с эффектами, которые придумала на кладбищенской скамье. Прежде за основу для своих творений я брала метеоры, кометы, неизвестные планеты – в общем, обычную бутафорию, которой навалом в любом театре. Обматывала небесные тела проволокой и развешивала их причудливыми связками. Но, когда ко мне в руки попал искусственный плющ, я – при пособничестве Лерча – охотно направилась по новому пути. Неожиданно выяснилось, что у парня хорошее чутье, а его подростковый энтузиазм был заразителен. Лерчу повезло, что он не пошел учиться в художественную школу – там подобный энтузиазм выбивают сразу же. Однако я не призналась Базу, что его раб – настоящее сокровище, чтобы он не взвинтил цену.
