Торайым была старше Жакил всего на один год, но казалась старше по крайней мере года на три. По сравнению с ней Жакил выглядела хрупкой девочкой — круглое, как луна, бледноватое лицо, тонкая — муравьиная, как говорили в аиле, — талия. И ростом не вышла… Торайым — выше и солиднее. Жакил была стеснительна, пуглива и трепетала перед дочерью мельника.
— Эй, Жакип, у тебя есть джигит? — внезапно спросила Тсрайым.
Жакил вздрогнула и, зардевшись, опустила глаза:
— Нету…
— Такая большая — и нету джигита, — с укором сказала Торайым.
— А у тебя есть? — робко спросила Жакил.
— Сколько хочешь! Урия сказала, что ещё один влюбился в меня с первого взгляда.
— А когда замуж выйдешь? — осмелела Жакил.
— Проверю всех по одному. Не понравятся, пошлю их к шайтану!
Торайым снова забавлялась игрой. Но эту игру пришлось прервать: в раскрытую дверь она увидела — возле колхозного клуба, который стоял ниже мельницы, остановилась телега, груженная яблоками. Её окружили дети, подростки, женщины. Торайым потянула косом воздух, будто уловила ароматный запах яблок, спрыгнула с полка и степенно, вразвалку пошла к телеге. Расталкивая людей, она пробралась к телеге, взяла одно яблоко, подбросила на ладони.
— Свешай мне два килограмма.
— У вас же есть свой сад, — сказал возница, продававший яблоки.
— У нас яблоки ещё не поспели, кислые.
— А куда тебе сыпать?
— Сюда! — и Торайым приподняла подол платья.
— Без очереди лезет… Имей совесть! — заворчали на неё стоявшие у телеги.
Торайым повернулась и так же, как делал её отец, резко вскинула брови и спокойно сказала:
— Мне некогда… У меня мельница работает.
И пошла к мельнице, неся яблоки в подоле.
— Хочешь яблоко? — спросила она у Жакил таким тоном, каким спрашивают у ребенка.
Жакил промолчала, обиженная: «Невежа… Кто хочет угостить, не спрашивает». Скрывая обиду, она расширенными глазами смотрела на Торайым, которая с хрустом, с брызгами раскусывала яблоко.
— Лови!
Торайым взяла из подола краснобокое яблоко и бросила в протянутые руки Жакил.
— Ты с кем-нибудь переписываешься?
— С кем?
— Конечно, с джигитом.
— Ой! Стыдно же это! Мне рано…
Торайым презрительно сморщилась, высыпала яблоки на порожние мешки, вспрыгнула на полок, заглянула в чанак — зерно уже кончалось.
— Ну-ка, подай мне мешок Урии, — приказала она, будто не зная, что этот мешок принадлежит семье бригадира, а Урия была всего лишь посредником.
Жакил с трудом, краснея от натуги, приподняла мешок. Торайым цепко подхватила его, опрокинула в чанак, встряхнула и бросила на пол, под ноги бригадировой неженке. Затем она зачерпнула полную плицу зерна и высыпала в пустой ящик, стоявший на полке.
