— Ты молодежь не отвращай, — тихо сказал Иванов.
— Глупостями занимаемся…
— У нас по плану тактика.
— Тактика, тактика! Ты соображай, что со связистов на учениях требуют, — связь! А мы салаг как стрелков натаскиваем. Тактика!..
— Планы не нами составлены…
— Солдат-связист нужен, а не план!.. Я и взводному сегодня скажу… А то раскиснут… Раскиснут, говорю, на учениях салаги!
Из-за поворота, от сосновой редкой рощи послышался надрывный гудок паровоза. Дым сливался с низкими серыми облаками. Перед собой паровоз толкал платформу с красным гробом, усыпанным еловыми ветками. На платформе стояли железнодорожники в форме, без шапок, женщины в чёрном.
Сметанин опустил голову.
«Для чего же все это? Для чего я родился и живу?.. Для чего эти роща, небо, паровоз?.. Все кончается…»
— Курить есть? — подтолкнул Сергея Панкратов, солдат второго года службы.
Шапка была сбита у него на затылок, некрасивое крупное лицо возбуждено.
Сметанин протянул ему сигарету.
— Должно быть, машинист был, — кивая на платформу, быстро заговорил Панкратов. — Это уж точно!.. Я знаю… У нас в депо тоже машинистов так хоронят. — Он выпятил толстые губы и прогудел: — Уууу… Батю в тот год хоронили, — сказал он тихо. — У него на перегоне под самой Казанью… сердце разорвалось… Я хоронить ездил… Отпуск дали…
Панкратов тоскливым взглядом проводил паровоз, отвернулся от дороги и зажал ладонями уши, чтобы не слышать непрекращающийся гудок.
Сметанин почувствовал жалость к этому полузнакомому парню, он хотел ему сказать что-то, но не знал, что… Сергей зажег спичку, поднес к сигарете, которую Панкратов крепко держал в зубах. Панкратов глубоко затянулся горьким дымом дешёвой сигареты. И вместе с его вздохом и взглядом, которым он посмотрел на Сметанина, Сергей перестал ощущать тоску от мысли, что все в мире кончается.
Оружие чистили без гимнастерок. В белых нательных рубахах, засучив рукава, стояли у длинных столов с бортами, в которых были прорези для автоматов. Около каждого лежали принадлежности для чистки и ветошь.
Работа шла неспешно. После нескольких часов на зимнем воздухе, после обеда, в тепле клонило ко сну.
Рядом со Сметаниным чистил автомат Маков, одногодок Золотова. Все части разобранного автомата аккуратно лежали перед ним на белой тряпочке.
Сверх масленок, протирки и ершика, отвертки с выколоткой, которые были у каждого, у него имелись всяческие деревянные инструменты для удобства чистки.
— Автомат ухода требует, вроде скотины… — медленно поучал Маков Сметанина. — Тут главное — не запускать. Запустил — хана, не дочистишься!.. Увидел на металле пятнышко, сейчас бери резинку — почисть, не сделаешь — после ржа… Ты как из магазина пружину вытаскиваешь?.. Гляди, глаз кому вышибешь… Дай-ка…
