- Их было двое против одного, - мрачно буркнул Билли. - Мне и стало противно, что на их стороне перевес. Кроме того, мне нравятся ваши стихи. Вы сами их сочиняете?
- О, нет! - рассмеялся поэт. - Если бы я мог так сочинять, я не обретался бы здесь. Это сочинил поэт по имени Ниббс. Правда, удивительно хорошо?
- Здорово! Они меня задели за самое нутро, - отвечал Билли и после небольшого молчания прибавил: - Хватит у вас еды на двоих?
- Ее хватило бы для вас, дружище, даже если бы ее было вполовину меньше. Вот, выпейте сперва глоток амброзии. Извините, у меня всего одна чашка. Джемс перебил всю посуду... Вообще этот Джемс невероятно небрежен! Иногда мне кажется, что мне придется в конце концов его вытурить.
- Кто такой Джемс? - спросил Билли.
- Джемс? О, Джемс - мой лакей, - спокойно ответил поэт.
Билли взглянул на него с недоумевающим видом и попробовал густой темный напиток в оловянной кружке.
- Это кофе! - объявил он тогда. - А вы сказали, будто это амброзия.
- Я только желал посмотреть, узнаете ли вы кофе после моей варки, мой друг, - вежливо ответил поэт. - Я весьма польщен, что вы сразу догадались по вкусу, какой напиток вы пьете.
Несколько минут прошло в молчании. Оба сосредоточенно ели, передавая друг другу оловянную кружку и отрезая или, вернее, отрывая куски мяса от наполовину изжаренной курицы. Билли первый прервал молчание.
- Я думаю, - сказал он, - что вы хотели меня просто обморочить с вашим Джемсом и амброзией.
Поэт расхохотался.
- Надеюсь, вы не обиделись, - сказал он добродушно. - Вы знаете, мир так скучен, что нужно чем-нибудь скрашивать жизнь. Если у человека нет денег, чтобы купить себе развлечение, он должен его сам придумать.
- Я и не думал обижаться, - уверил его Билли. - Скажите-ка мне еще разок о "Пенелопе с поцелуями на устах" - и тогда вы можете сколько угодно надо мной подшучивать!
Поэт охотно исполнил просьбу, а Билли, устремив глаза на огонь, видел в языках пламени лицо той, которая для него была тоже Пенелопой.
Когда стихотворение было прочитано, Билли поднял помятую оловянную кружку с кофе.
- За здоровье Ниббса! - сказал он и, отпив, передал кружку своему новому другу.
- Да, - повторил тот, - за здоровье Ниббса и... Пенелопы!
- Выпейте побольше, - откликнулся Билли Байрн.
Поэт вытащил из кармана кисет с табаком и скомканную бумагу.
- Не желаете ли покурить? - спросил он.
- Я не особенно люблю курить чужой табак, - ответил Билли, - но быть может когда-нибудь я с вами расквитаюсь. А курить мне сейчас здорово хочется! Должен вам сказать - меня дочиста обобрали. У меня нет ровнехонько ничего.
