Только на самой верхней палубе к молодому человеку полностью вернулось зрение, и он увидел собравшихся там корсарских предводителей, среди которых находились две женщины. Одна из них была стара и некрасива, зато другая молода и восхитительна. Но Танару было не до них; с жадным вниманием он разглядывал, как ему показалось, вражеских вождей. Перед ним были враги, с которыми можно было сражаться и которых можно было убивать, - единственное, что интересовало молодого сарианина. Так уж он был воспитан; ну а с женщинами Танар не сражался, он их просто презирал и не обращал внимания.
Танар оказался стоящим перед здоровенным верзилой. Голова его была повязана алым платком, а лицо едва можно было разглядеть в обрамлении густой бороды и косматых бакенбардов. Кроме расшитого жилета, распахнутого на груди, верзила был облачен в штаны с широким красным кушаком, за который были засунуты два пистолета и два ножа. Сбоку в ножнах висел огромный тесак, рукоять которого была богато украшена перламутром и самоцветами.
Это и был Сид, глава корсаров, - могучий, хвастливый и жестокий пират, который только этим и мог завоевать и удержать свое положение среди бесшабашной и с трудом управляемой корсарской вольницы. Его окружала группа сходно одетых корсаров со столь же разбойничьими физиономиями, а на нижних палубах занимались своими делами головорезы рангом пониже - простые матросы, радующиеся окончанию рейда и возможности отдохнуть.
Всех этих полуголых, кроме коротких штанов и неизбежного кушака не имеющих на себе никакой одежды людей отличало и объединяло ярко выраженное животное начало и безжалостная жестокость. Одним словом, неприятная компания, хотя и живописная.
Рядом с Сидом стоял молодой человек настолько зверской наружности, что второго такого было бы непросто отыскать в обоих мирах. По всему лицу, которого и без того, должно быть, пугалась в детстве мать, проходил ужасный шрам, начинающийся над левым глазом и заканчивающийся под правым уголком рта, рассекая при этом нос багровой глубокой бороздой. Веко левого глаза отсутствовало, отчего он производил впечатление искусственного, вращающегося во все стороны без видимой цели. Верхняя губа справа была наполовину отрублена, обнажая единственный желтый клык, оскаленный в постоянной злобной усмешке. Да, Бохара Кровавого трудно было назвать красавцем. Именно эти двое, Сид и Бохар, приступили теперь к допросу приведенного к ним Танара.
