мощи Герцлю отказал. А люди продолжали лгать друг
другу. А когда в пятом году поп Гапон повел людей к царю
на поклон, ложь стала невыносимой (сам в охранке
работает, сам людей под выстрел подволит, сам эсера
Рутенберга в эту охранку вербует, а Рутенберг его своим
сообщникам сдает, те и повесили попа Гапона, чтобы не
лгал). А ложь , как гнусно сказанное слово, прилипнет ѕ
не отмоешь. И липнет, и липнет… А время истории как
калейдоскоп: то ближе, то дальше, то совсем как будто
исчезает, то дает прохладу и отдохновение как ветер, то
жар нагнетает…. И уже Горький спасает от ниминучей
гибели Рутенберга, крестясь за него перед Лениным,
чтобы отпустил тот его восвояси без наказания, что он
эсер и что против славного пролетарского государства
палец о палец не ударит. И поверил Ильич, и отпустил
Рутенберга, а семью у себя оставил, чтобы не шалил, если
чего. Дальновидный человек был Ильич, понимал
ложь как тактику. За то и любил, и уважал его президент
Бен Гурион, который на самом деле не был Бен Гурионом,
поскольку принял это имя в память о славном герое
еврейского народа Бен Гуре, жившем еще во времена
римской империи.
А Рутенберг семье в России до самой своей смерти помогал,
