– Эв, – усаживаясь, сказал Ласкер, – у меня наметился выгодный покупатель.
– На яхту?
– Да. Она моя? Ее можно продать?
Эв утвердительно кивнул, хотя его темные глаза сказали «нет». Сняв очки, он расправил скомканный платок и принялся их протирать.
– Трудно сказать.
– Но она же найдена в моих владениях! Значит, она моя, верно?
Эв сжал ладони коленями и уставился на них.
– Том, а если б я оставил свою машину в твоих владениях, она перешла бы к тебе?
– Нет. Но яхта-то была захоронена!
– Ага. – Эв мгновение поразмыслил. – А если я надумаю спрятать свое фамильное серебро, зарыв его у тебя на заднем дворе, станет оно твоим?
– Не знаю. Вряд ли.
– А никто не подавал голоса? То есть – никто не предъявлял прав на яхту?
– Нет. Никто.
– А ты потратил достаточно усилий для выяснения личности владельца?
– А разве это моя обязанность?
– А то чья ж еще? Слушай, она вполне может быть ворованной. Похитители спрятали ее у тебя в земле, уж Бог знает почему. В таком случае она принадлежит прежнему владельцу. – Эв всегда являл собой осторожность в человеческом обличье. Он гордился тем, что не вырабатывал суждений, не собрав всех фактов до единого. Из чего, естественно, вытекает, что он никогда не становился ничьим безоглядным сторонником. Или противником. – Под вопросом остаются, насколько я понимаю, намерения. Бросили ли ее насовсем? Если да, то ты можешь с полным правом считаться ее владельцем. Я полагаю, если понадобится, это право поддержит любой суд. Если кто-либо надумает его оспорить.
– А кто его может оспорить?
– Ну-у, трудно сказать. Родственники могут заявить, что владелец – или владелица – был недееспособен, когда бросил яхту. Сам факт захоронения может послужить веским аргументом в пользу этого заявления.
– Так как же мне утвердиться в правах на владение судном?
– Давай я выясню этот вопрос, Том. А тем временем было бы небесполезно узнать, как яхта оказалась у тебя.
Древности – останки истории, каким-то чудом уцелевшие в кораблекрушениях времени.
Фрэнсис Бэкон,
«Усовершенствование образования», гл. 2
Стелла занималась изысканиями три дня, но определить производителя не сумел никто. Обнаружились две более или менее сходные модели яхт, но точно такой же – ни единой. Макс попросил Стеллу продолжить расследование.
Символы с яхты поставили Морли Кларка в полнейший тупик. Более того, Макс даже не сумел убедить его, что это не розыгрыш.
– Эти знаки, – твердил Кларк, – не принадлежат ни к одному из алфавитов ни одной из индустриально развитых стран.
