Он покачал головой и вытянутой рукой, – словно отметал подобную чушь.
– Ну, это все неважно. Сегодня мы здесь вместе, и мне, кажется, что бы ни происходило там, Общество Талино останется оплотом цивилизации! – Его глаза блеснули, он ткнул пальцем в канделябр. – Помню, я сидел вон там...
Я взглянул в указанном направлении, потом перевел глаза на оратора и неожиданно осознал, что видел в зале знакомое лицо.
Я вернулся взглядом к женщине, привлекшей мое внимание. Но нет, я ее не знал, хотя и было что-то узнаваемое в грациозном изгибе шеи, очертаниях скул, или, возможно, в отрешенном выражении лица, а, может, в неуловимой грации, с которой она подносила к губам стакан.
Я знал это лицо, оно было слишком привлекательно, чтобы забыть его.
– ...был совсем молодым, когда впервые прибыл на Окраину. Уже тогда меня завораживали тайны, окружающие жизнь и смерть Людика Талино.
Вот человек, который сражался на стороне Деллаконды против Токсикона, а до этого – против Корморала, а еще раньше – против тусканцев. Имеет почти все награды за отвагу, существующие на его планете. Несколько раз чуть не погиб, а однажды бросился из люка подбитого корабля на помощь раненому товарищу, хотя сомневался, что помощь подоспеет к ним вовремя.
Представляете себе, что это такое – парить там, когда между вами и пустотой нет ничего, кроме тонкой ткани скафандра? Нет троса, связывающего с кораблем, есть только слабый сигнал в наушниках шлема. Поверьте, это поступок не для трусов.
В противоположном конце зала женщина явно знала о моем присутствии: слушая выступавшего, она временами бросала взгляд куда-то в сторону, но ни разу не посмотрела на меня. Кто же, черт побери, эта женщина?
– И как, спросил я себя, такой человек мог покинуть свой пост в критический момент? Единственный ответ – не мог. Должно существовать иное объяснение.
Поэтому, будучи выпускником университета, я воспользовался возможностью приехать сюда, чтобы искать объяснение там, где Талино провел большую часть жизни, самому изучить документы, пройтись там, где ходил он, почувствовать то, что, наверное, чувствовал он в эти последние годы. И, конечно, сразу же по прибытию в Андиквар я посетил Хэтчмор Хаус, место его кончины.
Оратор пошарил под трибуной, нашел стакан и наполнил его водой со льдом.
– Помню, как я стоял возле спальни на третьем этаже, там, где поставлен барьер, и почти ощущал его присутствие. С тех пор у меня было много времени, чтобы проникнуть в истинную суть вещей. А истина в том, что человек, умерший на Окраине сто пятьдесят лет назад и заявлявший о своей невиновности, не был Людиком Талино.
