Несколько студентов Таннер объявили о своем намерении оставить учебу и уйти воевать. Ее друзья резко разделились. Вот что она пишет о Мэтте Оландере, пожилом физике, жена и дочь которого погибли на Корморале за два года до этого:
«Он вышел из аудитории вчера после полудня, и несколько часов мы не знали, где он. Работники службы безопасности нашли его около полуночи на скамейке в Саутпуле. Сегодня утром он сказал мне, что собирается предложить свои услуги деллакондцам. Думаю, что с ним все будет в порядке, когда он успокоится.
Баннистер попытался заговорить об опасности на собрании одного из многочисленных военных комитетов. “Будьте тверды, – говорил он. – Если вы сейчас уступите настроениям толпы, то Каха Луан не продержится и двух недель”. Его побили камнями.»
* * *
Оландер так и не успокоился. Через несколько дней он подал заявление об уходе, пригласил Таннер на обед и попрощался. Больше она ничего о нем не пишет.
Но, несмотря ни на что, Каха Луан придерживался нейтралитета. Беспорядки продолжались, усиливаясь при поступлении новостей из зоны боевых действий или от сообщений о гибели сограждан, сражавшихся бок о бок с деллакондцами. В этот тяжкий период гнев Таннер вызывали обе стороны, «непримиримость которых убивает так много людей и грозит смертью нам всем».
Маленький кружок факультетских друзей распадается. Уолдорф Кэндлз холодным призраком скитается в мрачной ночи. Другие выступают с трибун и в прессе «за» или «против» войны, «за» или «против» друг друга.
Время от времени приходят вести от Оландера.
Он сидит где-то на деревянном причале, на фоне парусов и сетей. Или стоит рядом с каким-то растением, возможно, деревом. В руке у него всегда бутылка, а рядом с ним всегда какая-нибудь женщина. Каждый раз другая, с легким сожалением замечает Таннер.
(Сообщения от Оландера не были, конечно, записаны на современные изокристаллы с двусторонней связью. Он просто говорил, а остальные слушали.)
Жаль, что она не сохранила никаких голограмм Оландера. Позже я узнал, что Уолдорф Кэндлз (который двадцатью годами раньше сражался против Токсикона и поэтому на собственной шкуре испытал все прелести войны) был так поражен контрастом между жизнерадостными описаниями Оландером местной выпивки, театров, способов ухаживания, и суровой реальностью боевых действий, что вновь взялся за перо. Так родились знаменитые стихи, которые принято относить к среднему периоду его творчества. Первый сборник в честь посланий Оландера назывался «Новости с фронта».
