Военный жаргон ветеранов афганской войны 1979-1989гг. | страница 58

Есть такая машина УР-67 — установка разминирования образца 1967 года весом около шестнадцати тонн... Будь "урка" помощнее или потяжелее,  все бы завершилось без происшествий.

Впереди идут командир взвода,  радист и щуплый паренек,  который вместе с койкой,  должно быть,  весит не более пятидесяти килограммов,  но тем не менее тащит на хребте "утес",  рюкзак и еще целый ворох бог весть чего,  включая дрова. За ним топают слабые,  которые знают,  что скоро начнут "умирать".

Помню,  года четыре назад — кажется,  в Кандагаре — паренек,  только что прибывший туда после учебки,  во время обстрела шептал быстро-быстро: "Мамочка,  возьми меня в себя обратно!.."

Пятые сутки едем на юг. Когда выходили из учебки,  под ногами трещал лед,  а в Ташкенте — жара градусов тридцать и цикады поют по ночам.

Хотя автомобили — это не танки,  а сами танкисты с иронией называют их фанерой,  но лейтенант был доволен.

В этой второй заграничной командировке его сбили двумя ракетами,  выпущенными с двух пакистанских "фантомов".

— А что фельд? — спросил я,  возвращая конверт. — Говорит,  что не он читает,  а спецслужба в Алма-Ате...

Вентиляторщик Азиз — трудолюбивый,  безотказный человек. Ходит он иногда в новеньком нашем офицерском полевом кителе. Улыбаясь говорит мне: "Это Р-ов Азизу свое "хабэ" подарил".

А вечером Генка позвал его в финчасть. — Нет,  я больше не могу. Ты же сам видел. — А тебя никто пить и не зовет. Так посидим,  похаваем,  музычку послушаем.

Он теперь отлеживается в "бэтээре",  носу не кажет. Я ему хавку таскаю.

У дверей чекового магазина собралась толпа. Ждали открытия. Говорили,  что был завоз дешевых джинсов,  кожаных ремней и всякой хавки,  вплоть до черной икры.

Привезли захваченные у противника документы. Их сортируют разведчики и сотрудники ХАД — органов государственной безопасности ДРА.