— Эт кто такие?
— Дык слуги князя нашего. Сегодня он и сам с воинами своими приезжал, разбойников вешали. А энти вон остались. Пойдуть завтра лагерь ихний искать. Говорять, добра там навалом. Дескать сами разбойники об энтом барину нашему доложили.
— А, ясно. Мил человек, а мы вот товарища нашего ищем. Из лесу он выехать должен был, на лошади.
— Эт не бородатый такой мужичок? Лысый такой, на кобыле пегой?
Тимур энергично закивал.
— Ага. Он самый.
— Дык, люди добрые, захаживал сюда такой. Ой, чудной, доложу я вам. Со штукой стеклянной расхаживал, барматать чаво-то изволил. Искал, видать, каго-то.
— И где он теперече? — спросил Курц.
— Дык часа три как уехал. Про замок барона нашего спросил и ускакать изволил. Вернуться на заре обещал.
На вопросительный взгляд Курца Тимур ответил донельзя удивленным выражением лица. Что там надумал себе этот Себастиан, представить было невозможно. Наверное, у него появилась веская причина для поездки к властителю этих земель. А может, ему велел сделать это дракон. Пригнал же он его в село…
Курц задумчиво пожевал губы, спросил:
— Хозяин, сколько у тебя комната стоит? С двумя кроватями если.
Старик разинул в щербатой улыбке рот.
— Два серебреника.
Курц беззвучно выругался, расстегнул пару верхних пуговиц на куртке. Запустил руку за пазуху, извлёк на свет одну серебряную монету. Размером она была как земные десять копеек. Грубой круглой формы, с отчеканенной на ней профилем какого-то человека. Скорее всего, человека… Или медведя, или орла, или быка. Без лупы и богатого воображения- не понять.
Монета упала на столешницу, завертелась. Сверху её прихлопнула ладонь Курца.
— Хозяин, продай-ка нам бочонок пива и хлеба. И ещё заверни нам во что-нибудь пару мисок жареной картошки.
Курц подвинул ладонь по прилавку к хозяину, оторвал её от столешницы. Старик взял монету, повертел её в пальцах, подобострастно улыбнулся и отвязал от пояса кожаный кошель. Распустил стягивающий его шнурок, кинул в него монету, покопался внутри и достал три медяка. Монеты перекочевали в ладонь к Курцу, а затем и во внутренний карман его куртки.
Старик затянул кошель, повесил его на пояс. Сделал услужливое лицо и произнёс:
— Картошка тёплая. Господа желають подогреть её?
— Нет.
Хозяин кивнул, нагнулся, достал из-под прилавка пятилитровый бочонок пива и водрузил его на прилавок. Затем прошёл в коридор, ведущий к комнатам и лестнице на второй этаж, свернул в первую же дверь. Через минуту появился из неё с круглым хлебом и бумажным кулём, пропитанным пятнами жира.
