– Женщина-пир, мой повелитель.
– Видишь, – сказал Султансоюн, – сам аллах одобрил моё намерение покаяться, послав мне пира.
Мирали улыбнулся:
– Разве мало колен, к которым вы уже припадали?
– Меня терзает раскаяние в грехах, а ты всё шутишь! – поморщился падишах.
– Не сердитесь, мой повелитель, но по-моему, порядочный человек всегда найдет место среди людей. Неспроста эта женщина живёт в уединении.
– Может, ты скажешь, что она связана с разбойниками? – спросил падишах.
Мирали обещал всё выведать и попросил для этой цели триста золотых.
Визири принялись наперебой восхвалять религиозность и смирение отшельницы: она-де не пускает мужчин на порог и не показывается незнакомым.
Подойдя к кибитке, Мирали обратился к сидящей у входа прислужнице:
– Передайте своей госпоже, что один человек, пришедший издалека, принёс с собой сто золотых и отдаст их за то, чтобы взглянуть на неё один только раз.
– Нет, нет! – крикнула из кибитки женщина-пир, но затем, что-то пробормотав, сказала: – Всевышний разрешил вам войти.
Насмешливо взглянув на хозяйку, Мирали отдал ей сто золотых и вышел, не говоря ни слова. На следующий день он снова был у входа в чёрную кибитку.
– Передайте своему пиру, что вчерашний посетитель пришел опять и просит позволения поцеловать её за сто золотых.
Мирали слышал, как хозяйка возмутилась.
– Да сохранит меня аллах! – Потом забормотала: – Что? Один раз можно? Ну, что ж, придётся выполнить повеление свыше.
Приблизился Мирали к святой и увидел немолодую, поблёкшую уже женщину, поцеловал свою руку, приложенную к щеке хозяйки, и вышел.
На третий день Мирали сказал Султансоюну:
– Если хотите узнать меру святости этой женщины, приходите сегодня ночью к её кибитке.
А прислужницу послал сказать, что просит позволения за сто золотых лечь ночью спать в трёх шагах от пира.
– О аллах, как могу я положить рядом с собой постороннего человека! – воскликнула святая, но потом переспросила кого-то: – Что-что? Он не посторонний? – и вздохнула тяжко: – Раз аллах велит, что я могу поделать?
Ночью Мирали было дозволено лечь рядом с женщиной-пиром. Он строго сохранил обусловленное расстояние. Хозяйка забеспокоилась. Зевнув, она пробормотала, будто во сне: «Поближе двигайся, поближе», и так как Мирали не шелохнулся, придвинулась к нему сама – тоже как будто во сне.
Мирали ни гугу. Только похрапывает. У святой лопнуло терпенье и она схватила его в объятья. Мирали попытался вырваться. Тогда женщина пообещала:
