Ученики находились на полном обеспечении семинарии. И подчинялись круглосуточно его распорядку. Редко кто из учеником ходил по помещениям в одиночку. Принцип “стаи” поощрялся самими условиями жизни семинаристов. Это был своего рода принцип “коллективного руководства”. Своя небольшая стая проверенных и преданных Кобе семинаристов у него уже была. “Второй Сосо”,Капанадзе и Гоги вместе с Кобой поступили в тифлисскую семинарию.
Когда семинарские монахи оставляли учащихся без присмот-ра, серые классы, грязные окна семинарских комнат сотрясались от стона голосов полных энергии и задора. Появление нед-ремлющего ока свирепого инспектора монаха Абашидзе прев-ращало весь этот зверинец молодых павианов в немую груду дурно пахнущих тел, внимающих гипнотическим пассам своего удава.
Удав был неповоротлив, но зол, холоден и бесстрашен. При необходимости пускал в дело кулаки. Или избивал жертву до полусмерти в своем кабинете. Откуда не раз и не два слышались душераздирающие крики его несчастных. Он запретил публичное истязание другим учащим семинарии. И меру наказания и способ его исполнения взял на себя.
-Господь простит,-была его обычная фраза.
-Кого Господь любит, того и наказует, – добавлял он любезно.
И методично и садистски наказывал семинариста, обладая недюженной силой и громадной властью в стенах семинарии.
Бутырский по сравнению с ним был разве что ангел, спус-тившийся с небес для проповеди слова Господня среди учащихся тифлисской семинарии.
В семинарских комнатах было душно, когда на улицах города было прохладно. В семинарских комнатах была настоящая под-вальная холодина, когда на улицах пели птицы, дул ветерок и стояло сияние земного цветения, способного растопить алкание и злобу.
Прежде всего семинаристы делились по кастовости на мест-ных, тифлисских, и прочий сброд, появившийся из других городов Грузии, где были духовные училища. Местные смотрели презрительно на прочий сброд. А “сброд” отвечал местным тем же, добавляя к своей ненависти еще и крепкие русские выра-жения, которые без особого труда усваиваются всеми почему-то иноязычным, не русским населением.
Удивителен русский язык.”Он и всесильный, и могучий ,и прекрасный”,он являет твердость и ласковость всех языков:от итальянского,французского до немецкого, но он обладает такой мощью лексики от “матери” и от “отца”, которой не обладает никакой другой язык в мире. Эта удивительно душистая помесь существительных,прилагательных и глаголов вместе,то-есть пред-метов,их качеств и действий в одном лице есть язык,почему-то понимаемый скотиной. Наверное,от страха за свою собственную жизнь. Которая коротка.
