Он даже не знает и знать не хочет, что Гоги и “второй Со-со”,считая себя героями, проболтались старшим об этом собы-тии, разумеется не упомянув о роли Сосо в таком геройском поступке. И поплатились за это. Были выдраны по первому классу.
А Безо? Безо просто умер. И никто,ну совсем никто не счи-тал,что это от побоев. А просто упился пьяница-сапожник.Да и все. О Безо плакала только одна Кеке.
Она плакала и молилась,молилась и плакала.Понимала ли она, что Безо при жизни изгонял из сердца Сосо любовь к богу и людям. Сеял отвращение к собственному отцу. Выжигал в его душе угрюмость,замкнутость,настороженность,подозрительность.
Дух ребенка уже в эти годы малолетнего странствования по белу свету отказывался от царствия небесного, кристаллизуя в себе те качества взрослого человека,которые порождаются жут-кими обстоятельствами казармы, острога и цепей рабства. Теплая свеча искренней любви и сочувствия,так необходимые душе и возрастающему духу юности,не освещают его сознания.Жуткое состояние одиночества порождает мстительные замыслы, жаж-дущие первенства во всем не путем честного и справделивого соревнования,а путем холодных интриг и умозрительных расче-тов. И по всей предстоящей жизни такой изломанной душе и исковерканному духу предстоит преодолевать мнительность и может быть манию преследования.
Но Кеке приходилось браться за дело,а не витать в облаках ежедневных молитв. Она уже привыкла,что ноша содержания семьи и квартирной платы двойным бременем ложилась на нее.Она уже понимала,что только она еще пока сможет найти правильный путь для своего родного Сосо.Вино привело Безо к смерти. Но ведь никакой другой народ в мире,наверное,не пьет столько вина,сколько грузин выпивает за свою жизнь.И ничего.Пьяницами не становятся.Только водка,успешно конку-рирующая с вином,прокладывает рельсы к неприятному концу…
В мечтах Кеке видила Сосо священником. Он не мог стать чиновником. Для такого высокого обучения у нее не было денег.
Стать священником, значит вырваться из среды нещеты и бесправия. А ему уже одиннадцать лет. Пора подумать и об образовании. Но его русский оставлял желать лучшего.А сама Кеке вообще не говорила по-русски. Древний язык грузинов плохо приспосабливался к гибкости и пластичности русского языка, оставляя в русском произношении особые гортанные звуки, столь красивые в древних языках, как, например, фарси.
В будущем при назначении на церковную должность сына все равно потребовалось бы разрешение губернатора. Поэтому Кеке обратилась к светлейшему князю Амилахвари посодействовать ей в устройстве сына в первую ступень образования – поступление в духовное училище в Гори, по окончании которого сын мог бы его продолжить уже в тифлисской семинарии.
