Увальнев. А тебе бы наш приблудный гамлет – иудушка и помолчать бы следовало. А то много, очень много говоришь, а своего мерзкого норова скрыть и не можешь.
Склон. А мне ваши беспочвенные намеки даже и вовсе ни к чему. Поскольку в карты я играю. Играю. С бабами валандаюсь. Валандаюсь. Но вам до этого не должно быть совсем никакого дела.
Увальнев. Может дела – то никакого нет, но есть. И милиции, и полиции, и даже воровскому шалману до таких людей всегда дело есть. Потому как такие люди всегда, хотя и за словом в карман не лезут, но тайную мысль имеют и её осуществить пытаются.
Творец. Когда начальство загадками излагает, то к начальству особо прислушиваться надо. А не перечить ему. Не потому ли тебя из артистов раскассировали, что уже с помрежем шибко базарил?
Склон. Твоя бы, пьянь, молчала. Завыступал, кардабалетчик.
Творец. Да ведь как получается. Если я тебе не скажу как артист артисту, то ведь ты можешь только плетке поверить или мордобитию. Или какой еще другой действенной истине. А так может быть, действительно, всё в тихую сгрузим, загрузим. И неприятностей никаких нет. И все довольны.
Склон.Тебе бы только под чью – то дуду петь да смирнёхонько сидеть. А так, чтобы за коллектив постоять и его права защищать, то тебя не было и нет.
Прорицатель. Но весь ответ не в том, что вы друг друга поедом едите, а в том, что презираете саму жизнь уедами и скабрезными шутками, изъязвляя себя.
Увальнев. Этого бы всё ничего, это бы всё ничего, предсказатель ты наш сиюминутный, а дело все в другом. И это другое в том, что на пачках Настюхиных долларов и на белье её, что у неё лежали, твои, Склон, пальчики в ведомстве Мастера обнаружены. Вот как это ты своим гамлетовским разумением объяснишь Мастеру, а потом может быть и своим ребятам, с которым ты от Михал Иваныча да и от меня попрятал, хотя мне по этому поводу письменные обязательства, когда здесь тебя замороженного отхаживали и теплом отогревали, собственноручно написал.
Все, как игрушечные ваньки – встаньки, разворачиваются и молча смотрят на Склона, ожидая, что он скажет.
Склон. А зачем вы всё это прилюдно говорить стали? Вот в чем вопрос!
Увальнев. А потому я так прямо этот вопрос ставлю, что ты Наташке по женской части что – то такое непотребное сотворил. От чего я на тебя злой и злость моя теперь не проходит.
Наташа. Дядя! Зачем вы так. Может это и не он совсем.
Настя. А может это совсем и не Склон. А может это сам Михал Иваныч виноват.
