Иерусалимский патриарх Фома I (807–821 гг.) едва не предстал перед судом за то, что произвел ремонт купола ротонды Анастасис, который сильно обветшал. Мусульмане направили протест властям, обвиняя патриарха в том, что он нарушил исламский закон о культовых строениях зимми, которые не должны быть выше мечетей. Вокруг этого эпизода сложился интересный рассказ о том, что один старик-араб предложил Фоме I помощь, в оплату за которую потребовал установления ежегодного пособия для себя и своих потомков в размере 1000 золотых монет. Он посоветовал христианам предложить своим обвинителям указать размеры церкви до ремонта; поскольку ни у кого таких сведений не было, то и доказать, что отремонтированный купол стал выше предыдущего, не представлялось возможным.[117] В этой истории, выдержанной в жанре иерусалимских легенд, достоверно только одно: огромная сумма, которую иерусалимским патриархам действительно приходилось выплачивать сарацинам в качестве откупа за сохранение в городе своих храмов.
Багдадские правители вводили все новые антихристианские ограничения: не разрешалась публичная демонстрация Креста, были запрещены церковные свечи и колокольный звон. Халифы Гарун ар-Рашид и аль-Мутеваккиль особенно усердствовали во введении новых установлений относительно одежды зимми: христиане должны были одеваться в голубое, а евреи в желтое; женщинам-немусульманкам запрещалось носить шелк; при входе в банные заведения зимми должны были иметь на себе отличительный знак. До нас не дошло никаких точных данных относительно того, насколько строго эти постановления соблюдались в Иерусалиме, но нет оснований сомневаться в том, что они действовали в Палестине так же, как и в других частях Аббасидской империи.
Последствием арабского завоевания Иерусалима явилось неуклонное сокращение численности грекоязычной христианской общины. Причем из Палестины уезжали наиболее обеспеченные и образованные ее представители, которые могли позволить себе расходы на длительное путешествие и имели хорошие связи в Византийской империи. Остававшиеся православные греки втягивались в процесс арабизации. Арабский язык постепенно внедрялся в ритуально-религиозную практику, Иерусалим превращался в центр переводов Священного Писания с греческого языка на арабский. Отсюда религиозная литература, переведенная на арабский, распространялась в самые отдаленные уголки страны, способствуя арабизации церковного богослужения.
