Никто не знает, был ли действительно найден в Иерусалиме Святой Крест. По крайней мере, Евсевий, сопровождавший императрицу-мать в поездке по Палестине, ни разу не упоминает о таком факте. Кстати, у известного арабского историка аль-Масуди встречается совершенно другая легенда об обретении Креста, почерпнутая им из фольклора арабов-христиан. В ней рассказывается о том, как римлянка Протоника, еще до Константина принявшая крещение, приехала в Иерусалим и нашла в подземелье кресты, описанные в Евангелиях[76]
Первейшая реликвия христианского мира хранилась в эту раннюю эпоху в базилике, и весь комплекс был известен ранним паломникам как церковь Святого Креста, а не Гроба Господня. Части Животворящего Креста Господня, как он называется в русской православной традиции, были развезены по всему свету в таком количестве, что возникает сомнение, мог ли остаться целым сам Крест. Но, оказывается, по преданию, Крест обладал таинственной силой самовосстанавливаться. Сколько бы частей от него ни откалывали, он никогда не становился меньше. Тем не менее, его хранители сочли опасным бесконечно испытывать божественное благоволение, и у Креста была выставлена стража, чтобы набожные паломники, припадая в экстазе к священной реликвии, не откусывали от нее кусочки.
Одна из легенд рассказывает о том, что Елена привезла своему венценосному сыну из Палестины драгоценные подарки — два гвоздя из тех, которые пронзали тело Господне. Одна из священных реликвий была вставлена в корону императора, а другая — в упряжь его коня. Так император примерял на себя исполнение библейского пророчества о наступлении мессианского века, когда «даже на конских уборах будет начертано: «Святыня Господу».[77] Ведь императрица Елена не сомневалась, что ее сын исполняет на земле мессианское предназначение.
Завоевания христианства в Иерусалиме неожиданно были поставлены под угрозу с приходом к власти в 361 г. молодого императора Юлиана, вошедшего в историю под именем Отступника. Воспитывавшийся в христианской вере Юлиан с ранних лет испытывал неприязнь к ханжеской набожности своих духовных наставников, принимавших активное участие в придворных интригах и заговорах. Жестокие игры вокруг императорского престола, рано лишившие маленького принца родителей и угрожавшие его собственной жизни, мало походили на христианскую проповедь всеобщей любви и добра. Получив власть, он стал вести активную борьбу против «религии Галилеянина» за восстановление старых языческих традиций римского пантеона. Надо отметить несвойственное правителям Древнего мира благородство его действий: он не вступил на путь поголовного истребления христиан и преследования их церкви, но предпринял ряд мер, лишавших их привилегированного положения. Юлиан стремился обеспечить каждому вероисповеданию свободное отправление своих культов и следование своим традициям. Он позволил восстанавливать по всей империи римские языческие храмы, а для Иерусалима у него созрел прямо-таки революционный план.
