Отцом Урагана был Крутобок, бывший глашатай Грозового племени, похищенный Двуногими в старом лесу.
Кисточка воинственно вздыбила редкую шерсть и хотела было как следует отчитать дерзкую Белку, но ее прервал дикий крик Тростинки, выскочившей на поляну из сломанных папоротников.
— Дым! Где ты, Дым?!
Стоя у входа, Тростинка, словно безумная, обводила глазами поляну, не переставая звать своего друга.
— Дым! Ежевика, ты не видел моего Дыма? — простонала она.
— Еще нет, — пробормотал Ежевика. — Пойдем, поищем его вместе.
— Я должна была остаться с ним, — завыла Тростинка. — Зачем я только оставила лагерь?
— Ты должна была помочь Ромашке, — напомнил ей Ежевика. — Она ведь совсем недавно появилась у нас в лагере и не смогла бы сама защитить своих котят. Да и тебе тоже нечего было тут делать.
Но Тростинка не слушала его и только качала головой.
— Дым не мог погибнуть! — что было сил крикнула она. — Он никогда бы нас не бросил! Правда же, Ежевика?
— Мы его найдем, — пообещал Ежевика, молча умоляя Звездное племя сохранить жизнь бурому воину.
Он бросился обшаривать разрушенную ограду, постепенно продвигаясь к центру поляны, пока не споткнулся о кучу бурого меха, безжизненно лежавшую в тени каменной стены. Глаза Дыма были закрыты, но уши еле заметно подрагивали, а из пасти доносилось хриплое дыхание.
— Сюда, Тростинка! — позвал Ежевика.
— Дым! Мой Дым!
Услышав голос подруги, Дым приоткрыл глаза и попытался подняться на лапы. Тростинка бросилась к нему и принялась лихорадочно вылизывать всклокоченную шерсть раненого. Дым еле слышно заурчал.
Ежевика решил, что бурый воин вполне в состоянии дождаться прихода целительниц, и снова вернулся на поляну, чтобы заняться восстановлением лагеря. По дороге он столкнулся с Березовиком, сыном Тростинки и Дыма. Один глаз маленького оруженосца заплыл и не открывался, а шерсть на задних лапах была вырвана с мясом. Здоровым глазом он испуганно обводил лагерь, словно никак не мог поверить в то, что барсуки убрались восвояси.
За Березовиком осторожно шла Ромашка — домашняя кошка с пастбища, недавно нашедшая приют в Грозовом племени. Трое ее котят брели следом за матерью и с ужасом смотрели на разрушенный лагерь и израненных воинов. Заметив стоявшую в тени Полночь, крошечный Ягодка оскалил зубы и с рычанием бросился вперед, вздыбив светлую шерстку.
Но Ромашка с визгом бросилась ему наперерез.
— Ягодка! Немедленно вернись, пока барсук тебя не растоптал!
— Бояться нечего, маленький зверь, — тихо пророкотала барсучиха.
