— Интересно. Ты заставляешь меня думать о тебе гораздо лучше, чем кажешься.
— Вот и купи. Купи все за сто долларов.
— Но послушай, быть может, ты мне предложишь купить у тебя за более серьезную цену картину, предположим, по этому эскизу?
— Такой картины нет.
— А какие есть?
— Да нет у меня картин. Чего тебе, рисунков что ли, мало?
— Но как бы это ещё не работы, а задумки работ.
— Вот я тебе и продаю свои задумки. Дорого, что ли? Они там, выставляют вещи и похуже. Даже из блокнотных листов зарисовки.
— Но этим блокнотным зарисовкам всегда сопутствуют картины. Зарисовки лишь помогают проследить путь мысли автора. Обычно посмертно. Этим они и ценны. Я могу представить выставку одних зарисовок на тетрадных листах в клеточку, но чтобы это покупали задорого, когда у автора ничего другого нет, представить трудно.
— А ты представь и купи.
— Да с чего это я буду тебя баловать?! Я сама художник. Но чтобы поддержать тебя, могу заказать тебе вот эту вещь, но исполненную на холсте. На каких размерах тебе легче работать?.. Впрочем, это неважно. Если живописью не владеешь — изобрази графически, но исполни в подобающем материале.
— Не получится.
— Почему?
— Денег нет, чтобы холст купить, кисти, масло…
— Хорошо. Пиши расписку, что обязуешься взамен на предоставленные деньги через три месяца подарить мне одну из своих работ.
— А деньги какие будут?
— Так чтобы хватило на несколько холстов и на три месяца жизни. Сейчас здесь, насколько я поняла, можно, не шикуя прожить на сто долларов в месяц. Вот и считай — я даю шестьсот долларов, поскольку художник, жить умеренно не умеет, плюс на холсты и прочее… Где-то около восьмисот.
— И четыреста пятьдесят на краски — совершенно обалдевший от предложения, включился Альмар со своей арифметикой.
Виктория усмехнулась и покачала головой.
— Ну что жмешься. Дай ещё пятьдесят.
— Какие "еще пятьдесят"?
— Ладно. Давай сейчас пятьсот рублями.
— Дам восемьсот, но не рублями и не сейчас, а когда встречусь с тобой трезвым. А так как завтра у тебя будет болеть голова, то встретимся дня через два.
— Не-е.
— Что не?
— У меня голова никогда не болит.
— Тогда завтра часа в три. Я тебе позвоню.
— Не дозвонишься. Давай сейчас.
— Но зачем мне брать с собою такие деньги? У меня их просто нет. Завтра.
— Если хочешь меня найти завтра… — мрачно начал вещать Альмар сменив тон расхлябанного и неприкаянного полу ребенка, полу идиота, полу художника, на тон террориста захватившего самолет: — Если хочешь меня найти, давай деньги сейчас.
