— Скажи, мать, что ты меня наказала и повлияла. Вот честное пионерское, я этого Филькина и пальцем больше не трону!
— Ты уж постарайся. А то заведующий говорит: если что-нибудь случится, так мы его совсем из школы выключим.
«Что-нибудь» все-таки случилось. И довольно скоро.
Школа имени Луначарского маленькая, а детей вокруг много. Поэтому она работала в три смены. Младшие начинали заниматься в половине восьмого утра. А старшие, в основном ученики седьмых групп, уходили из школы уже в половине девятого.
В декабре в четыре часа уже темно, и все шесть уроков третьей смены идут при свете. Переменки по пять минут, в коридорах теснота. Кому же такое понравится?! И начались неполадки с электричеством. Едва третья, смена села за парты — раз! И свет потух.
— А-а-а! — несется от подвала до чердака победный вопль.
В школе темно, как в погребе. Учителя бегают по коридорам со свечками. В классах творится такое!.. Пока найдут неисправность, урок, а то и два пройдут безвозвратно. А если света нет долго, всех отпускают домой. Мальчишки с криком вылетают из дверей и несутся к Державинскому: играть в снежки, кататься с горы на коньках и санках.
Когда свет потух в четвертый раз, заведующий школой выстроил всю третью смену в коридоре и заявил:
— Если еще раз устроите такое безобразие — виновника исключим из школы без права поступления куда-либо на год!..
Это подействовало. Свет горел исправно.
Семнадцатого декабря, под выходной, мальчишки четвертой группы «В», отковыряв на перемене гвоздем шпингалеты двери, выскочили на деревянный балкон, выходивший в крохотный школьный дворик. Стали сгребать снег, играть в снежки. Кто-то, глянув вниз, сказал:
— Отсюда если грохнешься, так и костей не соберешь!
Ванька тоже глянул и, сплюнув вниз, заявил:
— Ерунда! Могу пол-урока простоять на перилах.
— А на одной ноге, слабо?! — подзадорили мальчишки. — Ласточкой. Как в цирке!.. До ста!
— Спорим! — не унимался Ванька. — На десять завтраков!
— Жирно тебе будет! На пять!
— Ладно, пусть на пять. Тогда до пятидесяти…
Под снегом на перилах оказалась наледь. Но отступать было поздно. Ребята скажут, что Ванька струсил. Он залез на перила, поудобней умостил ногу на узкой ледяной дорожке и застыл, подняв ногу, раскинув руки в стороны.
— …Шесть, семь, восемь, — хором считали мальчишки.
Иван стоял.
— Тридцать девять, сорок, сорок один…
Иван стоял. Поднятая нога наливалась свинцом, хотела опуститься. Но он не позволял ей. Опорная нога начала подрагивать, подгибаться в колене…
