— Спасибо, — вытирая кровь, сказал Олег. — Если б не ты…
— Да брось! — отмахнулся мальчишка. — Лучше закинь голову назад да к носу снежку приложи.
Олег послушался. Когда кровь унялась, парень спросил:
— За что они тебя?
— Да вот. — Олег вытащил из сугроба кружку.
— Ого! — присвистнул мальчишка. — Вот гады! Не знал. Я бы им еще не так дал! Ты откуда?
— С пионербазы Октябрьской революции. А учусь в Ольгинской. Знаешь? Меня Олег зовут.
— А я на базе речников, — пожимая руку, ответил мальчишка в бушлате. — Ванька Руль. В школе Луначарского… учился.
— Постой! Как это? А теперь?
— Вышибли. Один там пробки спалил, а на меня свалили.
— Так чего ж ты не доказал?!
— Нашему заву докажешь! — усмехнулся Ванька. — Он и слушать не хочет… Да мне что. Мать вот жалко.
— Так давай в нашу! Вместе будем. У нас, знаешь, как…
Подбежали трое ребят из старшего отряда во главе с вожатым Васей Яшновым. Окружили их с Ванькой:
— Здорово они тебя?.. Отняли?..
— Ну да! Так я и отдал! Вот. Только если б не Ваня, то, наверно, все печенки бы мне отбили.
— Спасибо, братишка! — поблагодарил Яшнов. И все по очереди пожали Ивану руку. — Тебе куда?.. Значит, по дороге. Пошли.
— Вася, мы должны Ивану помочь, — сказал Олег вожатому. — Вань, не стесняйся. Расскажи, как было.
***
Перед началом уроков десятка два пионеров из двадцать седьмого отряда толпились у дверей канцелярии.
— Это что за делегация? — спросил, выглянув из двери, заведующий. — Ну, ходоки, кто ко мне — заходите!
Вошли Олег с Иваном. Олег сразу взял быка за рога:
— Илья Андреевич. Примите Ваню Углова в наш класс.
— Ах, вот ты какой, Углов, — сказал заведующий, оглядев Ивана. — А мне о тебе уже и вожатый с пионерской базы, и секретарь заводской ячейки звонили…
Он поговорил с Иваном. Задал несколько вопросов по математике и пристукнул рукой по столу:
— Хорошо, Ваня. Пусть мать пишет заявление. Только уж ты без художеств. Договорились?.. Комсомольцы за тебя ручается. Так ты ни их, ни меня не подведи.
На другой день Ванька Руль уже сидел в одном классе с Олегом за соседней партой.
***
Ванька вырос на Дону. От их маленького деревянного домика на Очаковской до Дона совсем недалеко.
Отец был рыбаком. Запах рыбы — самый привычный с раннего детства. Во дворе на солнце вялились куски сомятины. В сарае сушилась нанизанная на шпагат тарань. Уложенная плотными рядами, солилась в бочке донская селедка с толстыми фиолетовыми спинками. А в корыте медленно поводили жабрами, били хвостами только что пойманные чебаки и сулы.
