— Простудился! Боже мой! Вы слышите, он чихает, monsieur Диро! Он простудился!
И решила тут же:
— Нет, нет, пока у Счастливчика не пройдет насморк, я не пущу его в гимназию ни за что.
А дома — постель, горячая малина, хина, скипидар со свиным салом — все это дождем посыпалось на Киру.
Насморк соблаговолил пройти только через неделю, и только тогда Счастливчику удалось собраться в гимназию.
Вот он стоит посреди гостиной. Новенький гимназический костюм его сделан из тончайшего сукна у лучшего портного. Сапоги — черные, изящные — блестят как зеркало. Ременный пояс, белый воротничок и фуражка в руке. Няня держит пальто наготове. Симочка — новенькие резиновые калоши, хотя на дворе теплый, сухой, почти жаркий сентябрьский день и в калошах нет никакой надобности.
У всех умиленные лица: у бабушки, у няни, у monsieur Диро. Симочка строит рожицу и тихонько шепчет, так, чтобы никто не слышал кроме Киры:
— Гимназист — синяя говядина!
Симочка узнала откуда-то, что так гимназистов дразнят из-за синих мундиров.
Звонок в передней. Туда стрелой несется Франц.
— Это Михаил Михайлович! — говорят бабушка и няня в один голос.
— Это Мик-Мик! — весело кричит Счастливчик.
Действительно, это Мик-Мик.
— Надеюсь, я не явился слишком рано?… Впрочем, вероятно все на ногах еще со вчерашнего дня?
Вдруг на лице Мик-Мика появляется удивление, почти ужас.
— Локоны! Локоны! Локоны! О, разве можно быть гимназисту с локонами! — Схватившись за голову, Мик-Мик раскачивается из стороны в сторону, точно у него страшно разболелись зубы.
— Что? Что такое? — пугается бабушка.
— Кудри-то, кудри вы ему срезать забыли! — продолжает раскачиваться Мик-Мик. — Ведь это не гимназист, а девчонка какая-то, поймите!
— Ну, уж выдумали тоже… Гимназист, конечно, и даже очень хорошенький гимназист! — обижается за Киру бабушка и целует своего любимца.
— Нет, так нельзя идти в гимназию. Товарищи прохода не дадут, прозовут болонкой, левреткой, бараном, — волнуется Мирский, — да и от инспектора влетит Счастливчику за такую прическу. Симочка, — живо обращается Мик-Мик к девочке, — благоволите принести из спальни ножницы, отменная девица!
"Отменная девица" ныряет куда-то в дверь и стрелой возвращается снова в гостиную.
— Вот вам ножницы, Михаил Михайлович! — говорит она.
— Не дам уродовать Киру, не дам! — энергично протестует бабушка, как только вооруженная ножницами рука Мик-Мика приближается к белокурой головке Счастливчика.
— Понятно, барыня матушка, не давайте! С какой это радости ребенка портить вздумали! — поддерживает бабушку и няня, кидая сердитый взгляд на студента.
