Лугальбанда, младший сын Энмеркара, с утра собрал горожан, не ушедших в военный поход. Он повел их к реке, где все они принялись расчищать священные места. А жрецы в храме великой богини в это время воздавали ей почести, моля о прощении. И богиня смилостивилась.
Царь Энмеркар возвратился в свой город с победой. Каждый вьючный осел был нагружен плетеной сумой с драгоценностями для статуй богов. С тех пор-то и стали храмы Урука самыми богатыми из всех городов черноголовых.
После смерти отца Лугальбанда сделался царем и верховным жрецом в своем городе. И каждый знал: нет в мире другого царя, прекрасней и могущественней, чем Лугальбанда. А Гильгамеш был его сыном.
Не было в мире другого царя, прекрасней и мужественней, чем Лугальбанда.
А Гильгамеш был его сыном, еще более прекрасным и мужественным, чем отец.
Но только скорбным стало его лицо. Оттого, что друг молодчого царя, верный Энкиду сидел рядом на каменных плитах молча, печально.
Долго ждал Гильгамеш от Энкиду хоть слова, хоть звука. Но великан оставался безмолвным, лишь изредка капали из глазззз его огромные слезы. У великана и слеза была гтгантской – одна могла бы заполнить чашу.
И тогда не выдержал царь, заговорил первым.
– Энкиду, брат мой, скажи, отчего ты печален? Что за тоска легла на твое сердце? Расскажи не медля, чтобы я мог скорее тебе помочь.
– Друг мой, ты верно сказал о моей тоске – она сжимает мне сердце. А все оттого, что в твоем городе я сижу без дела. Каждый житель его – и царь и раб – все заняты работой на радость богам. Лишь я один слоняюсь по улицам среди стен. От безделья слабеет моя сила. Я чувствую, как теряю ее. Оттого и пришел я к тебе в печали. Или нет в твоем городе места богатырям? Нет им больше работы?
Долго молчал Гильгамеш, не решаясь ответить. Но, наконец, заговорил:
– Есть одно дело, друг мой, Энкиду. И это дело под силу только богатырям. Я думал о нем давно, но не было у меня товарища, того, что готов делить опасность и славу. Теперь он есть, он сидит рядом со мной, и все же я не решаюсь заговорить об этом деле, столь ужасен тот, на кого я хотел бы пойти походом.
– Друг мой, таких слов я от тебя не ждал. Или ты не знаешь, что на земле нет силы, с которой я не мог бы сразиться. Назови же мне имя своего врага и с этого мгновения он станет моим врагом.
Сказав это, Энкиду поднялся с каменных белых плит, он уже чувствовал, как сила снова вливается в его тело.
– Назови мне скорее имя твоего врага и я готов отправиться на битву с ним один или вместе с тобою! – повторил он.
