Ян был прирожденным охотником. Его отец дважды участвовал в экспедициях Давида Ливингстона – в пустыню Калахари и на Замбези. Вернувшись из второй экспедиции, он осел на земле Бушвельда[23], женился и обзавелся детьми. Лишь однажды этот человек выстрелил неудачно, и это стоило ему жизни: африканские буйволы не прощают ран. Ян после смерти отца отказался от своей доли наследства, только выговорил себе кров на ферме старшего брата, и занялся охотой. Наверное, не сама она манила Яна. Он очень любил и превосходно знал природу и, может быть, сделался бы ученым, если бы не надо было из этой природы выколачивать деньги. В последние годы Ян водил сафари – охотничьи караваны.
– Я вольная птица, Питер. – Глаза Яна светились задором. – Меня не держат ни ферма, ни лавочка, ни рудник. Сам себе хозяин, и всюду мне хорошо.
– Тебе что, очень хотелось сопровождать нас? – небрежно, через плечо спросил Петр.
– Совсем не очень, да ведь деньги-то все же нужны.
Петр чуть придержал коня.
– Вот ты и противоречишь, Ян, сам себе. Какая же ты вольная птица, если зависишь от тех, у кого в кармане погуще, кто платит тебе! Ты так же служишь разным хозяевам, как я Артуру Бозе, а Мангваэло – тебе. Всех нас покупают и всех эксплуатируют.
Ян посмотрел на него с интересом:
– В чем-то ты, конечно, прав… Это что же, ты вычитал у своего… как ты его называл?
– Маркс. И у него вычитал, и свой котелок на плечах варить начинает.
– А все же мне лучше, – сказал Ян. – Уйду вот со своим Мангом в леса, построим хижину и будем жить как захотим. Есть еще на земле такие места, куда ни твой Бозе, ни сам Родс не заглядывают… Хотя, конечно, их становится все меньше, этих мест. Скоро предприниматели не оставят живого клочка на нашей земле. Давно ли саванна кишмя кишела зверьем, а скоро, наверное, не будет совсем ничего. На наш-то век хватит, а детям уже не увидеть этой красоты. – И повторил задумчиво и грустно: – Первозданной красоты…
Петр невольно повел взглядом окрест и вскрикнул:
– Вот они, первозданные!
Через колючий кустарник неподалеку пробиралось небольшое стадо бородавочников. Эти африканские свиньи отличаются от своих сородичей огромной уплощенной мордой с тремя парами больших, похожих на бородавки наростов. Над мордой загнуты назад почти полуметровые клыки. Несмотря, однако, на страшный вид, они менее свирепы, чем другие дикие свиньи.
– Хороший кусок мяса к ужину, – продолжал Петр, уже азартно пружиня на стременах и беря ружье на изготовку.
