Сестры всмотрелись в неподвижные фигуры под сводом повозки.
— Хорошо, что хоть его я не разбудила, — с облегчением вымолвила Эбби.
С тех пор, как они въехали в эту пустыню, отец неважно себя чувствовал. Эбби помолчала, взглянув на сестру, а потом спросила:
— Может, ты выпьешь воды?
— Не хочу, — поспешно ответила Люси. Но Эбби уже забралась в высокую повозку. Стараясь двигаться как можно тише, она взяла драгоценную флягу с водой и заставила Люси сделать глоточек, сама пить не стала.
— Но, Эбби… — запротестовала было Люси.
— Со мной все отлично, — твердо пояснила Эбби. — Ну, правда же. — Положив флягу на место, она тут же добавила: — Мне нужно прогуляться.
— Одной?
— Да.
Люси нахмурилась, но спорить не стала: за время путешествия по этой тропе она поняла, что сестре необходимо, улучив минутку, иногда побыть одной.
— Но ты меня позовешь, если я тебе понадоблюсь?
Эбби заверила сестру, что так и сделает. Дождавшись, пока Люси вернется в повозку, она подошла к волам и крепко стянула вокруг тела концы шали, когда-то принадлежавшей их матери. Эбби почти не помнила Катрин Уинн, но знала, что мать была хрупкой женщиной, ростом ниже Люси. Отец тоже был невысоким, а теперь еще и ссутулился. Он частенько ворчал и сердился, недовольный тем, что высокая и стройная Эбби ни на кого в семье не была похожа, в особенности своими необычными способностями. И эти придирки отца только усиливали ее горькое чувство одиночества…
Эбби быстро прошла к полосе песка, находившейся далеко от подножия гор, прислушиваясь сквозь шепот ветра к разговору мужчин-сторожей, а также к приглушенной возне скота.
Но вдруг все звуки умолкли. Встревоженная мертвой тишиной, Эбби остановилась. По ее телу пробежала дрожь, и ей показалось, что сейчас должно произойти нечто важное. Как бы подчиняясь какой-то силе, она взглянула на небо и увидела, что звезды в созвездиях внезапно как бы отодвинулись друг от друга.
И тут же на Эбби нахлынула волна надвигающейся неясной беды… Она услышала печальный вздох… не ветра ли? Протянула было вверх руку, словно хотела дотронуться до звезд, но тут же опустила ее. Ей показалось, что ее собственные тревоги и горести затмеваются сходными чувствами, но все-таки чужими для нее…
Внезапно ее внимание привлек незнакомый шум, похожий на ворчание. Этот шум издавала какая-то большая птица, быстро скользившая по темному небу, но почему-то эта птица не махала крыльями и несла во рту и на каждом своем крыле по фонарю, свет которых равномерно мерцал.
