Я бежала, задыхаясь от ужаса, скорости и хлещущих по лицу веток, и вскоре оказалась на краю утеса и остановилась, упав на коленки. Передо мной снова растилалась та самая долина, которую я видела ночью в свете лун. Теперь ее можно было хорошо рассмотреть. Небо было чистым до самого горизонта. На нем не было и следа корабля. Он улетел, оставив меня одну на чужой планете. И когда я осознала это, поняв, каково теперь мое положение, на волю вырвались безудержные рыданья.
Подошел мальчишка со своей кошкой. Оба они остановились возле меня, не издавая ни звука, только тяжело дыша. Видимо, они решили меня догнать, и им это не удалось. Отчаянье придало мне небывалую скорость. Я потом даже сама удивлялась, насколько быстро я неслась по лесу, бессмысленно рассчитывая догнать улетающий корабль. Подождав, пока я успокоюсь хоть немного, парень задал какой-то вопрос, указывая на горизонт. Я подумала, что он спрашивает меня о том, какое я имею отношение к этой штуке.
- Меня забыли,-сказала я по-французски и уткнула лицо в колени.
Парнишка подождал еще немного, потом осторожно потрогал меня за плечо. Я подняла на него залитые слезами глаза.
- Помощь,-сказал он по-своему и закивал.
Я поняла, что он имеет в виду, поднялась на дрожащие ноги и понуро отправилась вслед за ним.
Мы довольно таки долго шли куда-то по лесу. Я была опустошена, не обращала внимания на дорогу и не запоминала ее. Я просто шагала вслед за мальчишкой и кошкой. Я знала только то, что иду к людям, но кто они, какие, как примут меня, об этом я не могла пока думать. Меня все еще не покидали растерянность и панический страх брошенной собаки.
Уже на подходе к своему селению, мальчишка остановился и стал говорить мне что-то, будто давал инструкции, как вести себя. Было заметно, что он нервничал. Может быть, его соплеменники не любят чужаков? Тогда у меня, наконец-то, и возникло беспокойство. До меня дошло, что я должна буду предстать сейчас перед обитателями чужой для меня планеты, которым я не нужна совершенно, но в которых сама я очень нуждаюсь.
Мы вышли на большую поляну в лесу, и я увидела несколько крепких бревенчатых домишек с крышами из широких, разлапистых веток. Возле них бегали дети, ходили женщины. В стороне ото всех стояла группа мужчин. Это было поселок в лесу, вдалеке ото всей остальной цивилизации. Если меня угораздило попасть в Цезарию, которая являла собой лучший образец римского государственного устройства, то этот поселок был скорее варварским.
