Осторожнее тут, на прогнившем и грязном причале,
Где меж черными сваями мертвенно стынет вода.
Это я, «Покоритель морей». Вы меня не узнали?
Да и как тут узнать, если прошлое съели гола…
Был я гордым и стройным пенителем синего моря.
Самым лучшим во флоте могучем, душой короля.
Побеждал я всегда, и с врагами, и с бурями споря.
Люди «Гордостью Кулла» меня называли не зря.
Он стоял на корме иль на кнехте сидел, как на троне,
Вперив взор в океан, словно видел за ним он врага.
Жарко плавился полдень, и камни сверкали в короне,
И блестели суровою сталью на шлеме рога.
С ним мы плыли бесстрашно на поиски стран небывалых,
Где под яростным солнцем из швов выступала смола,
И нездешние волны качали там чаек усталых,
И нездешние звезды гляделись в морей зеркала.
По ночам выплывали из бездны, страшны, как кошмары,
Твари, коим и имени нет. Кулл рубил их сплеча.
И акулы размером с кита, и гиганты кальмары
Стали первой добычей его гарпуна и меча.
Мы великого Змея Морского видали однажды,
Нам встречались не раз в небе призраки странных судов.
В мертвом штиле на южных морях мы томились от жажды.
Замерзали на севере, в царстве сверкающих льдов.
Бури грозно рычали, и мчали меня, и качали.
Налетал вдруг свирепо стремительный, яростный шквал,
Злобно щерились рифы, и некуда было причалить,
И вставал, надвигаясь, девятый, погибельный вал.
Ветер странствий нас звал за собой. Зову властному внемля,
Мы прошли все моря, повидали мы все берега.
И в бескрайнем просторе нашли неизвестные земли.
Те, куда не ступала доселе людская нога.
Мы вернулись с победой, омывшись в соленой купели.
Облачивши во плоть дерзновенные Кулла мечты.
Звуки труб золотых нам великую славу пропели,
И, встречая нас, с берега люди кидали цветы…
Роберт Говард. Жалоба старого Корабля
