Скалы Скорби | страница 3



Положение было отчаянное. Молодой король начал многолетнюю войну за объединение враждующих племен под единой властью. Он начал ее всего с тремястами всадников, без надежды на победу и почти без средств, чтобы платить дружине. Но за ним пошли люди, и он победил, заслужив в этой войне имя Конхобар Кетаках, то есть Конхобар Ста Битв. Из пяти маленьких королевств он создал одно большое, с центром в Таре. Местные короли, оставленные им у власти, принесли ему присягу на верность и клялись Четырьмя Стихиями. При королевском дворе постоянно жили заложники — поручители из правящих фамилий. Впрочем, Конхобар больше правил доверием, чем страхом. Но ни это, ни женитьба на сестре Верховного Короля не помешали Лабрайду Мунстерскому проявить неподчинение Конхобару. Лабрайд наотрез отказался выплачивать борома — ежегодный налог, прогнал послов и теперь… Теперь будет война.

* * *

Конхобар не хотел воевать. Одно дело — когда через границу ломятся вражеские полчища и нужно сражаться, чтобы не исчез с лика земли твой народ. И совсем другое, когда начинается гражданская война. Что ни говори — хоть и пять королевств, но народ — гойделы — один. Чуть пришептывают, разговаривая, на востоке, чуть сильнее растягивают слова на юге, но все родня. И дрались, и братались — бывало всякое. И знают ведь, что нельзя порознь, а каждый гнет свое. Мол, почему в Таре Верховный Король, а не в Рудрайге? Чем хуже? И рвали бы так страну еще столетие, если б не Конхобар.

Он укрепил государство, разбил врагов на западе и востоке, тех, кто издавна устраивал непрестанные набеги. Морские разбойники в ужасе бежали от его флота, вооруженного метателями огня. Конхобар установил справедливые законы, снизил налоги. Соседние государства стали считаться с гордым северным королевством.

Пошли караваны, расцвела торговля — казалось бы, наступил долгожданный мир. Жить бы да жить, растить бы детей. Но как говорится — если у вас все хорошо, то это значит, что вы чего-то не заметили. Казалось, сами боги гневались на многострадальный народ, посылая ему все новые испытания. И какая муха укусила Лабрайда? Рука короля в латной перчатке стиснула рукоять меча.

Мимо маршировала тяжелая пехота. Пять тысяч воинов попирали сандалиями пыльную землю. Большие прямоугольные щиты, расписанные изображениями зверей, заброшены за спину. Тяжелые сариссы колеблются над рядами конических шлемов. Гаибуаибтех — «устрашающее копье» — имя этой пехоты. Славнее войска нет в земле гойделов. Никогда не бежали они с поля боя, не побегут и теперь.