– Все, хватит! – крикнула она, решив применить последнее средство. – Теперь я сама. Понял? Сама пойду вон за тот куст и разденусь. Все чинно и благородно. Без насилия. Хорошо?
– А не обманешь?
– Нет. Обещаю.
– Пойдем.
Он не отпускал ее, держал за руку, почти вел за тот самый куст, на который она показала. Едва сдерживая гнев, испытывая страшный стыд, она покорно шла, а потом, стоя за кустом, начала раздеваться. Он смотрел на нее налитыми кровью глазами. Ноздри его раздувались, как у быка перед спариванием. Татьяна выжидала удобный момент. Но нервы не выдержали. Она вдруг побежала, но не к реке, а в глубь леса. Он поймал ее почти сразу же. Видно, не такой уж и пьяный был. Поймал и повалил тут же, без лишних слов. А потом… И смех и грех! Когда она уже смирилась со своей участью, понимая, что такую тушу ей не сбросить с себя, он вдруг отвалился от нее, застегнул штаны, сел рядом в траву и заплакал.
– Ты же импотента из меня сделала, сука! – тихо рыдал он.
– Так тебе и надо, гад! – сквозь зубы выдавила она, надевая на себя сорванную им одежду.
– Танька, ну почему ты такая жестокая, а? За что ты меня ненавидишь?
– Да не жестокая я, – уже жалея его, смягчилась она. – Скажи, а ты… правда импотент?
– Да нет! Это я водку зря выпил. Ты прости меня, ладно?
– Ладно. Иди домой. А я другой дорогой пойду. Не хватало нам с тобой на людях вместе показаться.
– Ох, Татьяна, Татьяна! «Краше не было в селе…» И зачем ты такая на свет появилась?
– Ладно, ладно. Давай вставай.
Она помогла ему подняться и подтолкнула в сторону села. Он послушно пошел, что-то бормоча себе под нос.
– А вы и впрямь Магдалина, а не Дева Мария, – услышала Татьяна знакомый ироничный голос.
Ее словно железом каленым прижгли. Она повернула голову вправо и увидела все того же художника с неизменным этюдником на плече.
– А вы по-прежнему подглядываете? – со злостью крикнула она.
– Да чего тут подглядывать? Что в этом деле нового-то изобрели? Разве какой-нибудь новый способ?
– Способ чего? – зачем-то спросила Татьяна, все еще в шоке от этой встречи.
– Совокупления. Чего же еще?
– Мразь! Подонок!
Она бросилась бежать, не разбирая дороги, в сторону реки. На берегу остановилась, села на поваленное дерево и заплакала. От незаслуженной обиды, от всего, что делало ее жизнь такой бестолковой и никому не нужной.
– Если вы меня не простите, я утоплюсь, – вновь услышала она преследующий ее весь день голос.
– Идите к черту! – всхлипывая, сказала она.
