– Ты со всеми такой предупредительный? – отсмеявшись, спросила Татьяна.
– А-а! Вон ты о чем! – наконец-то понял Виталий. – Нет, только с высокопоставленными особами.
– Ага! Подколол-таки! Что ж! Один – один. Молодец, чувство юмора не растерял.
– Ну где уж нам уж! Наш юмор вашему в подметки не годится.
– Ой ли? И давно мы такими скромными стали?
– Давно, после последнего опороса на именины петуха до свадьбы мерина.
– И крыть нечем ваш деревенский юмор.
– То-то и оно, что, кроме мата, нечем.
Татьяна вновь рассмеялась. Виталий смотрел на нее уже по-другому, пристально и немного грустно.
– Ты чего? – спросила Татьяна и опустила глаза в чашку.
– А? Да так. Вспомнилось.
– Ну ладно. Спасибо за вкусный завтрак. Поехали на Береговую.
Татьяна встала и начала мыть посуду, отвернувшись от Виталия.
«Еще не хватало совместных воспоминаний!» – думала она, спиной чувствуя взгляд Виталия.
На кухню заглянул Павел Федорович:
– Ну, ребята, поехали, что ли?
– Едем, батя, – крякнул Виталий и резко встал, с силой отодвинув табурет, так что зазвенела посуда на столе.
«Нексия» мягко остановилась возле знакомых ворот. Павел Федорович первым вошел в калитку, за ним следом шли Татьяна и Виталий. Старик остановился посреди двора, осмотрелся, покачал головой:
– В упадок хозяйство приходит. Глянь, Виталий, навес-то скоро обвалится.
– Да нет, батя, постоит еще годиков пять.
– А я говорю, что обвалится. Вишь, столбы гнилью пошли? Надо бы дополнительные опоры сделать. Понял?
– Понял. Ладно, сделаем с Александром. На октябрьские как раз и сделаем.
– А чего тянуть до осени-то? Соберитесь в следующие выходные да поправьте навес. Чего вам сделается? Молодые, чай, не то что я. Да я, может, на что сгожусь. Помогу вам.
– Ладно, батя. Сделаем, – твердо пообещал Виталий.
В доме почти ничего не изменилось. Вся старая мебель осталась на месте. Удивительно, но в нежилом доме царили порядок и уют.
– Оксанка сюда ходит, порядок поддерживает, – словно прочитал Татьянины мысли дядя Паша.
Он медленно обошел все комнаты и кухню, вышел в сени, заглянул в чулан, затем полез по лестнице на чердак – проверить надежность стропил. Виталий, зная, что отговаривать его бесполезно, тоже забрался на чердак.
Татьяна, оставшись одна, зашла в бабушкину комнатку, где двадцать лет назад ей застелили чистыми простынями железную кровать и они с бабушкой по вечерам вели долгие разговоры о жизни, женской доле и любви. Бабушка Анна по-настоящему любила своего Федора, а когда вспоминала его, уже покинувшего этот мир, то голос ее становился мягким, ласковым и печальным.
