Наконец Зах выехал к Мексиканскому заливу и начал свой извилистый путь по побережью. Маленькие прибрежные городки после десяти замирали; справа – лишь бесконечный заброшенный белый пляж, прорезанный пристанями и дамбами, а за ним – черный простор Мексиканского залива.
Родители привозили его на залив однажды, когда ему было лет десять. Зах помнил, как пах солью воздух, когда они ехали сюда, как он воображал благословенную ласку песка и воды. В реальности песок был неприятно пыльным на ощупь, будто грязь в обычной песочнице; у кромки воды покачивались пена промышленных отходов, этакая бледно-коричневая накипь, колыхавшаяся и перетекавшая с волнами. От нее шел слабый запах дохлой рыбы и осадков машинных масел. Запах вредных химикатов.
Но за пляжем вода была цвета новой джинсы, она и впрямь ласкала его пересохшую измученную кожу. Он с головой ушел под воду, будто тюлень, и плыл, не переставая, прочь от берега, пока шероховатые грубые руки отца не схватили его за волосы и не загнали резинку плавок в щель его тощего зада.
Машина слегка вильнула вправо. Зах тут же выровнял ее, но воспоминания уже принялись гипнотизировать его, утягивая в сторону воды.
Мелькнул указатель с названием города Пасс Кристиэн, которое произносилось не как “христианин”, а как женское имя Кристи-Энн. Оказывается, сам того не заметив, он въехал в штат Миссисипи. Слева вдоль дороги хмурыми надгробиями высились старые южные особняки, будто в саваны закутанные в призрачные полотнища испанского мха, и огромные сучковатые дубы, выстоявшие не одну сотню ураганов. Пляж справа был чисто-белый, сияющий.
Свернув налево с трассы, Зах направился в центр Пасс Кристиэна, каким бы этот “пасс” ни был. Пьяный мужик мочился на стену у “Таверны морской ведьмы”.Слабый манящий синий огонек горел где-то в недрах таверны, будто сирена, заманивающая в водную могилу путников. Остальные здания были темны и тихи.
Через несколько кварталов Зах увидел одинокий универсам под названием “Хлебница”. Неоновая вывеска над ним припадочно мигала, наводняя небольшой лоскуток города беспорядочным блуждающим мертвенно-белым светом. На автостоянке машин не было, но Зах заметил продавца, клюющего носом за кассой: светлая голова клонилась к витринам с зажигалками, галетами “слим-джим” и прочей дребеденью.
Когда он припарковывался, джазовая мелодия наконец завершилась, и он услышал гортанный голос, как будто ди-джея пробудили от долгого и мирного сна: “А-м, да. Это была, м… м… “Лора” Чарли Паркера… множество раз…”
