Она остановилась у кабинки ди-джея поделиться чаевыми – “не отправь их все в одно место, Томми, сопливец” – и рванула через клуб. Обрюзгший работяга, перед которым она до того танцевала, замахал ей, приглашая за столик, но, поглядев сквозь него, она двинулась к двери. Если она закончила, то закончила.
Сразу за дверью она сорвала платиновый парик и запихнула его в сумку. Под париком волосы у нее были черными, сбритыми почти до самого скальпа за исключением прядей, которые падали ей на лоб, и нескольких отпущенных тут и там тонких косичек. Одно из ее маленьких ушек было пропирсовано тринадцатью серебряными петельками, которые, начинаясь у мочки, шли по изящному изгибу уха. В другой мочке покачивался серебряный крестик, в перекрестье которого сверкал крохотными рубиновыми глазами череп.
Проведя рукой по щетине на голове, она вдохнула сумерки Французского квартала и еще на одну ночь простилась с мисс Ли. Теперь она была Эдди Сунг: вечера принадлежали ей одной.
Газовые фонари только-только загорались, их мягкий желтоватый свет уже моргал на каждом углу. Она подумала, не остановиться ли ей выпить пива и съесть дюжину устриц в какой-нибудь закусочной. Их солоноватый морской вкус всегда изгонял изо рта привкус дневных фальшивых улыбок. Но нет, решила она, она пойдет домой и проверит почту и автоответчик, потом, может, позвонит Заху, чтобы узнать, не хочется ли ему устриц. Устрицы считаются афродизиаком; может, и на нем они скажутся.
Ну да. Так ей и повезет.
Эдди позволила себе унылый смешок и двинулась через квартал в сторону дома.
Зах уже швырял последние из своих пожиток в машину, когда появилась Эдди. Прослушав сообщение на автоответчике, она бежала всю дорогу от своей квартиры на Сен-Филип. Лицо у нее раскраснелось и было залито потом, дышала она тяжело и с присвистом.
Но Зах выглядел еще хуже. В его зеленых глазах появился лихорадочный блеск. Под идиотской черной шляпой в духе дурных вестернов, которой она раньше не видела, бледное с острым носом лицо в освещенном газом полумраке маленькой рю Мэдисон казалось почти фосфоресцирующим. Он затолкал коробку с бумагами на заднее сиденье своего “мустанга”, повернулся за второй и тут увидел Эдди. Лицо у него застыло. На какое-то мгновение он казался до смерти перепуганным. Потом он, спотыкаясь, двинулся к ней и порывисто обнял. Сердце у нее дрогнуло, но к этому Эдди привыкла – так случалось всякий раз, когда она видела Заха.
