Минут через пятнадцать во всей этой суматохе Кинси с уверенностью мог сказать, что Тревор справлялся с такой работой и раньше. Он быстро сообразил, где что лежит; он умело пригибался и обходил Кинси, не путаясь у него под ногами. Не зная цен, он просто поскорее подавал напитки, оставляя кассу на Кинси. В руки Кинси летели долларовые бумажки. В жестянке для чаевых звенела мелочь. Наконец поток клиентов спал до струйки, потом совсем остановился: все были пьяны и танцевали, въезжая в “Гамбоу”.
Кинси прошел к сцене с бутылками “нацбогемы” для музыкантов. Терри сверкнул ему широченной улыбкой и сбацал импру на барабанах. В клубе было жарко и душно, пахло потом, пивом и сладковатым дымом. Лица танцующих ребятишек казались глянцевыми от света, а сами они как будто потерялись не то в музыкальном экстазе, не то в вознесении на музыкальные небеса.
Когда Кинси пробрался назад через танцующую толпу, Тревор стоял, облокотясь о холодильник, и попивал очередную колу. Улыбка его была неуверенной – да и была ли она?
– Ничего, что я так встрял?
– Решительно нет. Ты уволен. – С мгновение они глядели друг на друга в упор, потом рот Кинси дернулся, и ни с того ни с сего оба расхохотались. – Серьезно, тебе нужна работа? Можешь
оставлять себе чаевые за вечер, и для начала я буду платить четыре с полтиной в час.
Тревор пожал плечами.
– Мне в Потерянной Миле нужно кое-чего сделать… Прямо сейчас работа мне не нужна. На самом деле я не бармен. Просто подменял пару раз.
Кинси поднял бровь.
– Ты меня едва не обманул. Ну, можешь подменить как-нибудь, если захочешь. Выбрать смену раз в неделю или вроде того.
Тревор глядел в пол.
– Может быть. От многого зависит.
Кинси решил не спрашивать, от чего это зависит. Он, похоже, уже разрушил мгновение товарищества. Странная птица этот Тревор – в его словах пестрели семена сквозняков и вкрапления льда. Кинси поискал нейтральную тему, чтобы развеять напряжение.
– Ну, если по профессии не бармен, то что ты делаешь? Продолжая смотреть в пол, Тревор пошаркал носком кроссовки по истертым половицам.
– Рисую комиксы.
Кинси так и знал, что имя ему знакомо!
– Тревор Блэк… Это не твоя была страница в “Drawn end quaterly”?
Это был андеграундный журнал комиксов, в котором появлялись самые новые, самые безумные работы.
Тревор, похоже, удивился, потом несколько смутился, но кивнул:
– Да. Моя.
– Хороший вышел рассказ. Знаешь, напомнил мне…
На бар обрушилась, требуя “нацбогему”, вторая волна жаждущих. Тревор отвернулся, чтобы нацедить пива, так быстро, что Кинси спросил себя, а не рад ли он уйти от темы. Он пробивал чеки, а в мыслях его вертелся комикс. Это была странная краткая история, что-то вроде видения, что-то о стае птиц, поднимающихся с обгорелого трупа мужчины, будто оперенная жемчужноглазая душа. Кинси как раз собирался сказать, как стиль комикса напомнил ему позднего Роберта Мак-Ги – то же резкое затемнение и те же чистые изящные линии. Он был уверен, что Тревор читал “Птичью страну”. Наверное, даже знал, что Мак-Ги умер здесь. Может, Кинси даже расскажет ему о том, как починил машину Мак-Ги незадолго до трагедии.
