Клинок отскочил, как от камня, причинив чудищу не больше вреда, чем стрела. От удара Соню отбросило назад. Она покатилась по каменистой земле, едва успев сгруппироваться. Тварь, загребая лапами, развернулась, не желая упускать жертву. Выпученные глаза горели бессмысленной звериной яростью.
С силой оттолкнувшись от земли, Соня отскочила влево — и монстр врезался тупой мордой прямо в «дно». Похоже, это на несколько мгновений оглушило его… Достаточно, чтобы дать девушке возможность отбежать в сторону.
Но что же делать теперь? Она в панике огляделась по сторонам. Может быть, какое-то другое оружие…
Жабо-ящер взмыл вверх и вновь бросился на увертливую добычу. На сей раз Соню спасло лишь то, что она успела «поднырнуть» у того под брюхом. Не желая признать поражение, в прыжке она еще успела ткнуть гадину клинком в брюхо… но меч скользнул по блестящей сине-зеленой шкуре, не оставив и царапины. Тварь принялась разворачиваться.
Счастье, что в «воде» движения чудовища были все же замедленными. Но что проку…
Она не успела додумать мысль до конца. Калидор оттеснил ее и бросился на жабо-ящера, размахивая мечом.
Соня собралась было крикнуть ему, чтобы не тратил сил понапрасну… но возглас замер у нее на устах.
Клинок черноволосого воина пропорол шкуру твари. Рана была неглубокой — лезвие прошло наискось — но кровь хлынула потоком. Черно-синяя кровь. Расплывшаяся в воздухе густым облаком.
— Беги! — не оборачиваясь крикнул ей Калидор. Жабо-ящер уже разворачивался к новой добыче. Боль, похоже, лишь усилила его ярость. — Скорее в замок! Я сам с ним разберусь!
На мгновение девушка замешкалась: то ли не желая оставлять товарища по оружию, то ли страшась в одиночку бросить вызов грозной ведьме. Но воин, нанося новый удар и уворачиваясь от клацнувших у самой головы клыков, проорал отчаянно:
— Да беги же ты, Огонь тебя пожри! Хочешь, чтобы на запах крови слетелись остальные?!
И Соня подчинилась. На ходу подхватывая лук и пряча в ножны меч, она бросилась к воротам сияющей всеми цветами радуги цитадели.
* * *
Обитель Гедрен встретила ее ледяным холодом и безмолвием.
Извилистые пустынные коридоры, освещенные непонятно откуда исходящим тусклым белесым светом, разворачивались перед ней, подобно спутанному клубку, и девушке невольно подумалось, что более нелепой архитектуры ей еще не доводилось встречать.
Пол был вымощен зеленоватой восьмиугольной плиткой из какого-то неведомого материала. Местами он делался на удивление скользким, и ей приходилось хвататься за стены, чтобы не упасть. Затем вдруг становился липким — так что Соня с трудом отдирала подошвы.
