Перевернувшись на спину, он провел рукой по гладкому дереву опорных столбов дома. Сколько ночей он провел здесь, взрослея и мужая.
Эх, если бы не война! По праву старшего сына он уже мог бы жениться на девушке, которую для него выбрали бы его родители. И сейчас его мать могла бы уступить его жене роль главной хозяйки в доме, ритуально отдав ей самодзи.[20] А он уже принял бы из рук отца бразды правления семьёй и мог бы заботиться о своих родителях, оберегая их старость…
Такэо долго лежал на татами, думая о судьбе, которая разметала их семью по разным частям Японии. Наконец он резко поднялся и, прибавив света в керосиновой лампе, стал писать письмо генералу Ямасите.
На другой день за обедом Такэо попросил мать об одном одолжении:
– Мама, через три дня я улетаю на Филиппины. Я должен вернуться к тайсё Ямасите. Если же мне не суждено будет добраться до Филиппин и я погибну, – голос майора дрогнул, – господин Ямасита сам приедет к нам домой, когда кончится война. Вот моя фотография, где я ещё в звании лейтенанта, – Такэо протянул матери черно-белую фотокарточку в бамбуковой рамке. – Там, под фотографией, – личное письмо господину Ямасите. Пожалуйста, никому не рассказывайте о нём и, что бы ни случилось, сохраните его.
Мать взяла рамку с фотографией сына и, поклонившись, произнесла:
– Я всё сохраню, Такэо.
