Слова Фаддия взволновали Лориана. Есть ли у рода синеглазой завтрашний день? Может быть, Лориану суждено помочь речному племени? Он дал имя себе, но сможет ли дать правильные имена всему миру?
— Думаешь, Фаддий путешествует по Ойкумене? Ошибаешься. Фаддий мечется между возможностью стать пророком, то есть нести кровавую ответственность за грядущее, и чувством собственной безопасности. В последнем случае никому не отнять моего права на духовную свободу, но она — яд, который погубит меня. — В этом месте рассуждений Фаддий скрипнул зубами от переполнявших его чувств. — Если я стану пророком, то признаю свою несвободу. На меня будут показывать пальцами и говорить: «Жующий человек так умен, он один обязан думать за нас и наших Детей». Если я становлюсь вождем, я теряю возможность выбора. Если я не становлюсь ничем, кроме как болтуном, я буду просто «жующим человеком». Как поступить? Я схвачен малодушным отчаянием и даже у тебя, отрок, готов спросить совета.
Пытливый подросток напряженно слушал и интуитивно находил исчерпывающий ответ. Может быть, призвание Фаддия — воспитать пророка? Это и объясняет третий путь для мудреца. Ему не нужно быть вождем или самому быть пророком — он должен научить другого!
Беседы, развлекавшие одного, оказались отличной школой для другого.
Попытки подражать бродячему философу обещали завершиться формированием собственного, неповторимого мировоззрения. Фаддий научил Лориана простой истине: «Решение мужчины ничего не стоит, если оно не входит в противодействие с волей других людей». Урок был усвоен. Однажды Лориан доказал, что умеет принимать твердые решения.
В то утро, когда большая часть котловины была позади и горы заметно приблизились, утомленные унылым пейзажем путники вяло беседовали, что не было похоже на обычные их словесные перепалки. Фаддий задал вопрос:
— Что такое «умственный мусор»?
Лориан не только не поспешил ответить, но усомнился в факте существования странного понятия под названием «умственный мусор». Рассердившись, Фаддий приказал:
— До следующего ручья идем раздельно. Подумай в одиночестве. Без ответа не подходи.
Поначалу Лориан не на шутку испугался. Ему показалось, что Фаддий нашел способ избавиться от надоедливого и глупого мальчишки. Но чем дальше он отходил от мудреца и сопровождающих, тем больше его захватывал поставленный вопрос. Он так увлекся, что переплыл ручей и долго брел, пока вдруг не вспомнил об условиях встречи. Перепуганный, поспешил обратно. К Фаддию он подошел с камешками в руке. Фаддий, выплюнув травинку, с любопытством посмотрел на Лориана. Лориан стал молча кидать куски кварца в воду. Широко размахнувшись, мальчик резко пускал камни вдоль поверхности воды. Обломки, что не имели округлой формы, тонули, едва коснувшись воды. Последним Лориан бросил плоский камешек, который образовывая круги, восемь (или девять) раз отскочил от поверхности воды, прежде чем ушел на дно. По-прежнему ни слова не говоря, Лориан достал сосуд с ароматизированной водой и, жадно глотая, впервые за весь день утолил жажду, фаддий хмыкнул. Он и не скрывал, что был доволен ответом. Усталые, изрядно переволновавшиеся, они легли спать. Ответ Лориана был прост. Мысль, которая не порождает желание думать дальше, вопрос, который не вызывает встречные вопросы, — все это умственный мусор.
