Через минуту дверь широко распахнулась, и в избу ввалился запыхавшийся парнишка в семёновском светло-лазоревом кафтане, повалился перед царём на колени, нерешительно протянул небольшой зелёноватый конверт, запечатанный тёмно-красным сургучом.
– От кого весточка? – напряжённо спросил Пётр, вскрывая конверт трясущимися руками и не отрывая испуганных глаз от гонца.
– От князя Льва Кирилловича!
Царь сразу побледнел, очень медленно прочёл письмо, вскинул голову, обвёл присутствующих невидящим, помертвевшим взглядом.
– Что там, государь? – очень тихо спросил фон Зоммер.
– Матушка… Матушка – преставилась… – Пётр грузно опустился на скамью, уткнулся головой в дубовую столешницу и громко, чуть подвывая, зарыдал…
– Всем вон! – зашипел весенней гадюкой Фёдор Ромодановский. – Какая ещё свадьба, к гадам свинячим? Отменяется свадьба! Потом всё сладим, потом…
«Чего стоишь-то столбом? – нетерпеливо зашелестел внутренний голос. – К Лефорту беги, дурик! Теперь же всё изменится! Теперь Петру надо самому – вершить все дела государственные, послов принимать, думать о пополнении казны государевой. Надо и весь Большой двор незамедлительно переселять в Преображенское…»
– Алёшка, Василий! – позвал Егор. – От царя не отходить ни на шаг! Охрану удвойте, лучше – утройте! Кто у нас за еду и напитки отвечает нынче? Серёжа Бухвостов? Пусть в эти дни будет ещё внимательней! Холопам даёт всё на пробу, нечего только на собак-нюхачей надеяться…
Похоронили царицу. Пётр, не встретив со стороны жены Евдокии должного понимания и сочувствия, тут же наплевал на все условности и ночевать теперь ездил сугубо на Кукуй, к любезной его сердцу Анхен. В одной из комнат домика Монсов для него даже установили отдельную кровать – двуспальную, понятное дело…
Егор очень хорошо рассмотрел царские глаза, когда тот выбегал (навсегда!) из супружеской спальни. Рассмотрел и понял, что именно в этот момент и началась тяжкая дорога несчастной и глупой Евдокии – под чёрный клобук монастырский…
А ещё через два месяца из Вены в Москву прибыл полномочный цезарский посол Иоганн Курций. Встретили посла с пышностью великой, ублажали – как могли, предлагали забавы разные – плотские в основном. Но строгих правил оказался тот посол, уперся, мол: «Желаю с царём Петром лично увидеться!» Объяснили Курцию, что горе нынче у царя – матушка его умерла. Но не унимался противный иноземец, мол: «Тогда буду говорить с Думой боярской!»
Пришлось собирать экстренное заседание думское. Вышел Курций перед боярами, поглядывая вокруг себя гневно и неприязненно, достал старые договора (с Венецией, Римской Империей и Польшей), подписанные ещё прежними российскими Правителями, да и напомнил обязательства русские по договорам тем.
