Непосредственные виновники получили выговоры и предупреждения.[81] Но это была лишь видимая часть айсберга. Так, согласно упомянутому приказу, генералу Володину «за самовольное разрешение пролета и посадки Ю-52» было объявлено замечание, а реально, — вскоре после случившегося он был арестован.
По мнению генерал-лейтенанта НКВД П. Судоплатова столь беспрецедентный факт на самом деле явился последней каплей, переполнившей чашу терпения И. Сталина: «Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил».[82]
Некоторые историки, например Б. Соколов в своей книге о маршале Жукове, увязывают начало «заговора» с этим событием. Представляется, что утверждение Судоплатова о «последней капле» является более верным, поскольку идея «заговора героев», как мы уже показали, задолго до 15 мая витала в кабинетах Лубянки. Подтверждение тому — не только упомянутые решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 9 апреля и 10 мая 1941 г. о бывшем заместителе наркома обороны СССР генерал-лейтенанте авиации П. Рычагове, командующих ВВС Московского и Орловского военных округов П. Пумпуре и П. Котове. Задолго до приземления Ю-52 в Москве, еще в конце декабря 1940 г., маршал С. Тимошенко говорил на совещании о состоянии ВВС следующее:
— «… у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т. д. В этой области нужно навести порядок, и чем скорее, тем лучше».[83] Главное же, на мой взгляд, что к этому времени практически за каждым «заговорщиком» уже числились резкие высказывания в адрес вождя, так или иначе бросавшие тень на его непогрешимость. Тот же Г. Штерн, по мнению генерала П. Григоренко, изложенному в книге его воспоминаний «В подполье можно встретить только крыс…»[84] был арестован потому, что сделал Сталину по прибытии в Москву резкий доклад с анализом опасной ситуации, сложившейся на Дальнем Востоке из-за отсутствия квалифицированных военных кадров. А кто оголил кадры, — понятно и без комментариев.
Генералу И. Проскурову, арестованному 27 июня 1941 г.,[85] припомнили резкое выступление на состоявшемся за год до этого совещании по вопросам совершенствования идеологической работы, где он опрометчиво заявил:
