— Куда это ты собрался? — Она уже еле сдерживалась.
— Я буду спать там, где спишь ты.
Она зло буркнула:
— Не будешь!
— Я исполняю священный долг…
Дина ткнула пальцем в сторону дивана:
— Туда!
Лорджин с минуту смотрел на нее и наконец понял, что она не шутит. Он приложил правую руку к сердцу:
— По твоей воле и желанию.
Он повернулся и гордо прошествовал вон из спальни. Дина плотно закрыла за ним дверь.
Будильник зазвонил ровно в шесть.
Дождь все еще шел, в воздухе ощущалась прохлада. Дина застонала, нажала на кнопку будильника и перевернулась на другой бок.
Когда она открыла глаза, часы показывали половину седьмого. Она с недоверием уставилась на предательский циферблат. Шесть тридцать!
Дина выпрыгнула из постели, чуть не наступив на подол длинной фланелевой ночной рубашки. Самолет улетает в девять! Зная, каким капризным бывает бостонское автомобильное движение по дороге в Логанский аэропорт, она могла лишь молиться, чтобы успеть вовремя.
Подбежав к двери, она распахнула ее и споткнулась об огромное тело, свернувшееся у порога. Пришелец!
Сильные руки взметнулись и подхватили ее за секунду до того, как она должна была упасть.
— Куда ты так торопишься, Огонек? — сонно пробормотал Лорджин. Его глаза излучали странный свет при виде ее распущенных волос, и рука медленно потянулась, чтобы бережно намотать на палец длинный волос рыжего локона.
Дина всегда ненавидела свои волосы. Они спадали до пояса длинными спиралями. Ей казалось странным, что множество женщин делают перманент, чтобы волосы завивались. Только по одной причине она не стригла их коротко: не хотела походить на сиротку Энни из душещипательных детских книжек.
Однако Лорджина ее волосы не отпугнули, наоборот, словно заворожили. Он поднес локон к лицу и глубоко втянул носом воздух.
— Ты пахнешь, как цветок тасмина, Огонек. — Снова в этих странных глазах замелькали розоватые искорки.
Что, собственно, происходит? И что за чертов цветок он назвал? Дина чувствовала себя полной дурой, сидя на пороге своей спальни на коленях у мужчины, который с восторгом вдыхал запах ее волос. Она выдернула локон из его пальцев.
— Не важно! Что ты делаешь под дверью?
Лорджин улыбнулся: она пахла, как цветок тасмина, но была колючей, как гарта. Пожалуй, это сочетание свойств ему нравилось, и он задумался, будет ли она такой же нежной и сладкой, как гарта, когда добираешься до мякоти, скрывающейся под колючей кожицей этого фрукта. Его мощные руки легли теплой тяжестью на ее бедра.
