И ни чуточки это не интересно!
Они не разговаривали. С момента их прихода в кафе любая беседа была невозможна, главным образом потому, что на верхнем этаже отмечался день рождения какого-то ребенка, где, по мнению Лайзы, присутствовало не меньше сотни визжащих буйных озорников. Все это веселье напоминало бедлам, в котором невозможно даже думать, не то что вести какую-нибудь умную беседу. Впрочем, Лайза заметила, что Харриса это нисколько не беспокоило, как и официантов, сновавших туда-сюда с подносами, уставленными банальнейшими хот-догами и самыми что ни на есть экзотическими сортами мороженого, и не обращавших ни малейшего внимания на этот сумасшедший дом.
Хозяйка заведения, пышная дама с улыбкой ослепительной, как горящий бакен, встретила Харриса как старого друга и широко ухмыльнулась, когда он одними губами произнес слово «слюнявчик». Похоже, и она сама, и официанты уже привыкли в таких случаях получать распоряжения с помощью условных знаков.
Харрис и Лайза, усевшись, как показалось девушке, прямо под эпицентром царившего наверху столпотворения, стали знаками выбирать себе блюда из меню, состоявшего из различных сортов хот-догов, тако – мексиканских тортилий с начинкой – и разноцветного мороженого. Меню утверждало, что у тако имелось более тридцати видов начинки, и Лайза не склонна была сомневаться в этом.
Однако для нее было полной неожиданностью, что ее спутник, уже достаточно поразивший ее своим выбором места для обеда, накинется на меню и станет тщательно изучать длинный список хот-догов особого приготовления, ухмыляясь, как мальчишка. А может, он такой и есть? – подумала Лайза.
Девушка все еще поражалась этому, а также гигантской порции пломбира, появившейся вместе с ее собственной, которую Харрис уже пожирал голодными глазами, когда праздник наверху с воплями и поздравлениями завершился. По лестнице сотнями, как показалось Лайзе, стали сбегать дети в сопровождении группки родителей, на чьих измученных лицах можно было прочесть целую повесть.
Однако внимание Лайзы привлек не этот массовый исход – она скорее всего им не заинтересовалась бы, но последний из уходивших детишек – явно сам виновник торжества. Стройный, худенький мальчик спускался по лестнице как победитель, обводя янтарными глазами зал и словно говоря: «Посмотрите на меня! Посмотрите на меня! Я особенный!»
Янтарные глаза! Сначала она как-то не сразу обратила на них внимание, но потом перевела взгляд с мальчика на Джека Харриса, и тут ее осенило. Снова взглянув на мальчика, Лайза поразилась его сходству с Харрисом – совершенно бесспорно, что ребенок станет именно таким, когда вырастет, – по крайней мере, внешне.
