– Это неудивительно, я же не спала, – возразила Лайза.
– Ну, не знаю. Вовсе не обязательно спать, чтобы видеть кошмары… или эротические фантазии. – В глазах Харриса мелькнула насмешка.
Лайза ощетинилась.
– Что же будет выражать ваше произведение? – указала она на скульптуру. – Неужели это эротическая фантазия в дереве? Вы считаете, что кто-то захочет выложить деньги за то, что стимулирует его греховное воображение?
Янтарные глаза сузились, сначала сердито, потом задумчиво.
– Это, – объявил Харрис, – сирена. Если в ней и присутствует некий эротический штрих – а лучше бы так оно и было, – так не для того, чтобы оживлять чье-то вожделение, мисс Нортон. Она будет выражать самую сущность женственности: хорошо рассчитанную притягательность, в основе которой лежит еще более расчетливый обман. – Он помолчал, переводя глаза с Лайзы на статую. – Кстати, это дерево – сассафрас с черной сердцевиной. Удивительно подходит, как вы считаете?
– Я считаю, что вы балансируете на грани того, чтобы стать женоненавистником, если уже им не стали, – парировала Лайза. – И если уж вы так не любите женщин, зачем вообще брать на себя труд создавать женские образы?
– У меня нет выбора, – пояснил Харрис. – В этом бревне скрыта сирена, и моя задача – извлечь ее оттуда на свет Божий. Я не могу превратить ее в то, чего нет.
– Но почему именно сирена? Я понимаю, что это женская фигура, это видно даже мне, но почему, например, не Мадонна или обычная русалка без всяких комплексов?
– Русалка – такая же водяная обитательница, как и сирена, только названия разные. Что же касается Мадонны… достаточно тронуть это дерево, чтобы понять, что Мадонны из него не получится. В нем есть некая… чувственность, не присущая незатейливой стихии чистоты и доброты.
– Что говорит не в пользу вашей модели, – рассердилась Лайза. – В каком свете это меня выставляет?
Глаза художника просто-таки загорелись. Лайза поняла, что взгляд, устремленный на нее Харрисом, не дает ответа на ее вопрос, да он и не собирается этого делать. Неизвестно, был ли Джек Харрис женоненавистником, но сейчас его глаза явно соблазняли, и более того, он хотел, чтобы она об этом знала.
Лайза начинала злиться, чего ей совсем не хотелось. Она отвернулась и решила встать со скамьи. И только тут почувствовала, что ноги у нее совсем затекли. Девушка качнулась и упала бы, не подхвати ее Джек Харрис.
Поймав Лайзу, он сжал ее в объятиях. Он не собирался отпускать девушку и даже не ослабил кольца обвивавших ее сильных мускулистых рук. Напротив, Харрис прижал Лайзу к себе так крепко, что она почувствовала жар его тела, увидела янтарные огоньки в глазах Джека совсем близко – ближе, чем ей хотелось бы.
