Миа окинула критическим взглядом свое отражение в антикварном напольном зеркале и осталась вполне довольна. Напрасно она опасалась, что белое свадебное платье будет ее полнить. Корсет делал талию осиной, а грудь – соблазнительно приподнятой. Пышная юбка и шлейф придавали фигуре королевскую стать. Миа покрутилась перед зеркалом и неожиданно рассмеялась. Меньше всего она ожидала увидеть себя в традиционном свадебном платье.
В комнату заглянула миссис Патерсон.
– Какая же ты у меня красавица, доченька, – со слезами на глазах произнесла она.
– Мама, ты уже видишь меня десятый раз за утро, и все равно плачешь.
– Терри, я так рада за тебя, но меня огорчает, что твоя легкомысленная сестра уехала, даже не попрощавшись. И в такой день… – Миссис Патерсон смахнула слезы и подошла к дочери.
– Уилл уже приехал? – спросила Миа, отвернувшись к окну. Она всерьез опасалась, что мать почувствует неладное, и план Терри провалится.
Однако миссис Патерсон была слишком взволнованна, чтобы уловить фальшь.
– Да. Ходит взад-вперед по гостиной. Может, выйдешь к нему?
Миа вздрогнула. Она не знала, как вести себя с женихом сестры. Она и Уилл всегда недолюбливали друг друга, вдруг он поймет, что перед ним вовсе не Терри?
– Нет-нет, он не должен меня видеть! – выпалила на одном дыхании Миа.
– Хорошо. Только не волнуйся. Свадьба – это очень ответственный шаг, – начала миссис Патерсон, но Миа не дала ей закончить:
– Мам, пожалуйста, не пугай меня еще сильнее. Я и так волнуюсь.
Мать взяла ее за руки и, глядя в глаза, сказала:
– Девочка моя, ты ведь любишь Уилла, не так ли?
Миа прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться, и кивнула.
– И он тебя любит. Так чего ты боишься?
Я боюсь, что все испорчу! – хотела крикнуть Миа. Если свадьба сорвется, Терри никогда меня не простит.
– Если бы здесь была Миа, она бы быстро поставила тебя на твердую землю, – сказала миссис Патерсон с легким негодованием. – Эта девчонка никогда ничего не боится.
Миа едва заметно улыбнулась, но тут же поспешила спрятать улыбку.
– На твоем месте я бы не разговаривала с ней по крайней мере неделю. Это же надо было так поступить – уехать накануне свадьбы родной сестры!
– Мама, ты ведь знаешь Миа. Она мечтает о Голливуде! – запальчиво возразила Миа.
Она знала, что родители скептически относились к ее планам завоевания мировой славы. Ее это обижало и расстраивало, хотя она и не подавала виду. В результате у всех сложилось впечатление, что Миа вообще не способна испытывать глубокие чувства. По сравнению с романтичной и сентиментальной Терри Миа казалась хладнокровной и расчетливой особой. Если и богиней, то мраморной статуей.
