Он проглотил это молча, не сводя с нее глаз. Кажется, она все-таки озадачила его и заинтриговала. Или просто его привлекли ее лицо, фигура, их соотношение и эта особая ее молочная бледность кожи?
– Ну что, теперь вам полегчало? – примирительно спросил он.
– Намного. – Она одарила его торжествующим взглядом. – Ну как, прошла я посвящение?
Он подтолкнул ее к джипу, усадил на сиденье, а сам небрежно оперся о колесо.
– Кто говорил о посвящении?
Она покраснела и отвела глаза, но тут же вновь повернулась к нему, опасливо осознавая, как подступает к ней волна эйфории. Тревожное состояние, когда уже не отличаешь, что правильно, а что невозможно. Он смотрел на нее, насмешливо подняв бровь.
– Да бросьте вы, мистер Бенедикт! Почему бы нам не подружиться? Хотя вы должны признать, что с вами совсем нелегко быть милой.
Он выпрямился в полный рост и от души рассмеялся.
– Я глубоко убежден, что это просто за гранью возможного. Но ничего не поделаешь, таковы обстоятельства!
Пейдж, рассчитывавшая, что напряжение разговора вот-вот пройдет, вместо этого почувствовала себя в настоящей паутине, в которой, похоже, она завязла, и даже скрипнула зубами от злости.
– Боже правый! Да вы просто животное! – Она все же выдавила из себя это слово, уже не имея сил притворяться, что пытается как-то наладить контакт с этим невозможным человеком, который буквально бесил ее. Конечно, первые впечатления бывают обманчивы, но у нее сложилось твердое убеждение, что Тай Бенедикт – человек более чем неприятный!
Он наблюдал за тем, как ее нежная бледная кожа наливается гневным румянцем.
– О, тут уже надо подумать! Скажем так, я постараюсь, малышка. Это все, что я могу обещать.
– Вот и постарайтесь. А то я подумаю, что вы и вправду такой! – Она сжала губы. Солнце, слепившее глаза, мешало ей контролировать то, что она говорит.
Он легонько пожал плечами:
– Прежде чем что-либо затевать, милочка, спросите сначала себя: а как я из этого выберусь? Вот и поразмышляйте на эту тему, пока я соберу ваши вещи. И выше нос, жизнь не так уж и мрачна. Тем более для влюбленной молоденькой девочки.
До боли закусив губу, она смотрела, как он идет прочь. Внутри нее нарастало какое-то странное беспокойство, однако в голове у нее было пусто и она не знала, как теперь исправить положение. Куда он делся, решительный человек с угрюмым лицом? Она попыталась сосредоточить внимание на взвихренных столбах пыли, на причудливых переливах миража, но мысленно вновь и вновь возвращалась к предстоящим трудностям и опасностям. Пожалуй, самое мудрое, что можно сделать, это держаться подальше от Тая Бенедикта. Это должно получиться, ведь он человек, который чаще всего бывает один!
