- Но что, что случилось, объясни ты мне! Почему мы теперь никогда не можем увидеть Каделлина?
- Ох, не начинай! - сказал Колин. - Мы ведь никогда не знали, как открыть главные ворота или вход у Холиуэлл - святого колодца, поэтому вряд ли мы когда-нибудь его найдем.
- Да, но почему он не хочет нас видеть? Ну, раньше еще можно понять: когда приходить сюда было опасно. А теперь? Чего бояться теперь, когда Морриган уже больше нет.
- В том-то и дело, - сказал Колин. - Неизвестно еще, так ли это на самом деле.
- Но это должно быть так, - возразила Сьюзен. - Вон Гаутер говорит, что ее дом стоит пустой, и все в деревне об этом судачат.
- Жива она или нет, сейчас она вряд ли вернулась бы домой, - сказал Колин. - Я уже думал об этом. Прошлые разы, когда Каделлин не хотел с нами видеться, - помнишь? - каждый раз он считал, что Морриган близко. Или, может быть, мы ему надоели? Или что-то случилось? Почему же еще мы никогда, никогда его не встретили?
Они дошли до Холиуэлла. Колодец находился у подножья скалы в одной из многочисленных долин Эджа. Он представлял собой продолговатое каменное корыто, в которое со скалы каплями падала вода. Рядом было углубление в камне поменьше, наподобие полукруглого тазика. Над ним в скале виднелась трещина, откуда и сочились прозрачные капли воды. Как было известно ребятам, это был второй вход в Фундиндельв. Но и на этот раз, как и все последнее время, никто не откликнулся на их призывы.
Так случилось, что однажды Колин и Сьюзен проникли в зачарованный мир волшебства. Сейчас не будем вспоминать об этом подробно. Они всей душой поверили в дружбу Каделлина Сребролобого и теперь были глубоко обижены, что он отверг их, не предупредив о своем исчезновении и ничего не объясняя. Они почти что жалели, что однажды побывали в мире чар. Им было, можно сказать, невыносимо, что лес для них теперь всего лишь лес, что валун, скрывающий железные ворота, всего лишь валун, что скала над Святым колодцем - всего лишь скала.
- Пошли, - сказал Колин. - Сколь ни гляди на скалу, она от этого не откроется. И если мы не поторопимся, то не придем домой засветло. Знаешь ведь, как Бесс любит разводить панику...
Из долины они поднялись на вершину Эджа. Вечерело. Ветки буков контуром выделялись на фоне неба, сумерки сгущались в траве, собирались в ущельях, темнели в распахнутых глазах старых шахт, которые избороздили лес, изрешетив и песок и камень. Доносился шум ветра, хотя деревья были неподвижны.
