Внезапно на мое плечо легла тяжелая, холодная ладонь. Тьма недовольно зашипела. Она и так была не в восторге от моих мыслей и просьб, возносимых Хоорте, а тут вконец обозлилась, поняв, что к хозяйке пытаются цепляться. Жрец дрогнул, слегка побледнел, но руку не убрал и с выражением смиренной кротости и всепрощения вопросил:
— Чего тебе надобно, божье чадо?
— Благословения, — отозвалась я, решив не вступать в открытую конфронтацию.
— Боги не оставят тебя, — торопливо произнес жрец, вздымая тонкий посох в локоть длиной — Святой Луч — и осеняя меня знаком отпущения всех грехов. — Шло бы ты, дитя божье, своей дорогой, не смущало народ в храме, не пугало прихожан демоном да не опоганивало собою святые полы…
Последний довод едва не убил меня наповал, я раскрыла рот и бестолково щелкнула языком, не зная, что сказать. Зато Тьма знала: она развернула крылья и зашипела с таким жутким присвистом, что божий служитель побледнел еще больше, охнул и торопливо отдернул бесцеремонную ручонку, явно опасаясь, что взъяренная вонато сейчас начисто ее отхватит. Цеховая солидарность — страшное дело: увидев, как их представитель терпит поражение, на помощь незадачливому парламентеру поспешила вся жреческая братия. Я впервые обратила внимание, что Святые Лучи в руках служителей, используемые в ритуальных целях для благословения паствы, сделаны из какого-то темного, явно тяжелого металла. При желании и должном умении такой штучкой можно засветить так, что мало не покажется. А опыт применения Святых Лучей несколько нетрадиционным способом у жрецов явно был. Отбиться-то я от них, разумеется, отобьюсь, но потом скандала не оберусь, да и весьма серьезные проблемы могут начаться, если кто-то прослышит, что храна посмела поднять руку на представителей религиозного культа. И не то это место — храм, чтобы сословные счеты сводить.
В общем, я поняла, что, если сейчас же не пройду на выход, меня вышвырнут из божьего дома насильно. Вернее, попытаются вышвырнуть, да еще анафеме предадут, дабы неповадно было со жрецами спорить. Ну не драку же затевать в святом месте? Я оглянулась, словно ища поддержки (все присутствующие в храме мужчины тут же сделали вид, что глубоко погружены в молитвы и не замечают ничего вокруг), тряхнула головой и взмахнула руками. Волна чистой, не оформленной в заклинание энергии с диким грохотом ударила в двери, створки распахнулись с такой силой, что ударились снаружи о стены храма и со страшной скоростью понеслись обратно, грозя жуткими увечьями вздумавшим попасться под удар. Впрочем, дураков не нашлось: прихожане благоразумно решили не встревать в дела священнослужителей и хранов, а жрецы сообразили не подставлять головы под удар. Я вновь вскинула руки, и створки, как послушные демоны, несущиеся к своему хозяину и получившие команду «сидеть», тут же остановили свое движение и замерли, оставив между собой небольшую щель. В нее тут же с любопытством заглянуло уже побагровевшее закатное солнце, пробежало торопливыми лучами-следочками по горному мрамору полов, бросило смущенный косой взгляд на диптихи и, как бы не решаясь двигаться дальше, замерло на подступах к столу со святыми книгами. Жрецы раскрыли рты. Подумать только, какое святотатство — творить волшбу в святом месте! Да кто — какая-то храна, наемница, убийца, не постеснявшаяся припереться в божий дом с клинками за спиной и демоном на плече!
