— Куда же они деваются?
Я рассказываю ему, какое огромное количество икринок погибает еще до того, как из них появятся мальки.
— Разгулявшиеся волны часто выбрасывают большие ленты и сгустки икры на берег, и она засыхает на траве, ее съедают утки и чайки, ее уничтожают сами же рыбы, такие, как щуки и окуни… да и появившимся малькам они пощады не дают…
— Ох какие разбойники! — удивляется Кеша.
— А какие они разбойники, я покажу тебе на примере, если мы попадем на жор… Бери весла, поплывем в тот конец, там вода чище и ночевать удобнее…
По Оби и по Кривому озеру мы все время плыли с востока на запад, а в Глухом поворачиваем и плывем в обратном направлении. Вдали видны дымки заводских труб родного города, но ни один звук сюда не доносится. Здесь была бы полнейшая тишина, если бы не птичий гомон. В заботах о потомстве утихомирились утки, перестал токовать бекас, замолкла выпь, но маленькие певуньи наперебой заливаются во всех кустах, окружающих озеро Глухое, и в воздухе стоит несмолкаемый звон.
— Птички-то как поют! — восхищается Кеша.
— Сейчас у них еще такая пора, когда петь можно, появятся детки, появятся заботы, и петь меньше будут… — говорю я.
Высокий уровень воды в Кривом озере сказывается и здесь: мутная вода проникла по протоке и заняла почти четверть Глухого. Дальше вода посветлела, и я с надеждой смотрю вперед, на игру рыбьей мелочи — это плавится вершковый чебачок в погоне за насекомыми.
Озеро заканчивается расширением, похожим на однобокую большую ложку. Вода здесь совсем светлая, а чебанки, играющие перед закатом солнца, покрывают ее серебристым блеском.
Мы причаливаем к берегу, быстро налаживаем все наши четыре удочки, насаживаем красных червяков, забрасываем и садимся рядом на берегу. Некоторое время клева совсем нет, и Кеша начинает беспокоиться.
— Озеро красивое… — говорит он.
— И глубокое, — добавляю я. — До восьми метров в некоторых местах глубина… И рыбы здесь видимо-невидимо…
— А почему же не клюет?
— Против такого своеволия рыбы у рыбака должен быть запас терпения. Если у тебя нет терпения — не берись за удочку… Возьми-ка топорик и заготовляй дрова. Ужинать-то мы все равно должны… Как ты думаешь?
— Обязательно! — говорит Кеша и убегает в кусты.
Место, на котором спокойно расположились наши четыре наплавочка, окружают поднимающиеся со дна, но еще не развернувшиеся широкие листья водяных лилий; берег крутой, обрывом, и над водой склонились кусты тальника. Лучшего места не придумаешь. Но почему же все-таки не клюет?
