«Ребята!!! Это же я!!! Я — герой войны, орденоносец, бляха-муха! Вот он, я — живой и невредимый, прошедший огонь и воду, наш совдеповский Рембо! Да нет, что там — круче, сто раз круче! Их Рембо, побывав столь длительный период на этой дурацкой войне, обязательно бы свихнулся или окочурился. Я же живой, не скурвился — так восхищайтесь, рукоплещите! Качайте на руках, пойте речевку, дарите цветы… Нет, цветов не надо. Я еще не скоро забуду тюльпаны под Старым Мачкоем, на которых осталась кровь моего сержанта Лешки Андронова…»
Вокруг были равнодушные, постные лица. Кто-то дремал, кто-то читал газету, иные поспешно отводили глаза, встречаясь с моим ошалелым взором. Мммм-да… Что ж, хренке вами, ребята.
Все правильно — никто меня туда силком не тащил, мог бы и отказаться. В худшем случае выгнали бы из Войск, под суд за отказ от службы в Чечне, по-моему, еще никого не отдали…
Через некоторое время автобус остановился на несколько минут возле какой-то небольшой деревеньки, и мы с женой прогулялись по придорожному базарчику, кишевшему беззубыми бабками, которые торговали чем угодно по ценам значительно выше рыночных. Несмотря на протесты Светланы, я приобрел у одной бабули пироги с картошкой и прихватил по соседству три бутылки пива волжского разлива. Когда автобус тронулся, пирожки были мною незамедлительно съедены в знак протеста против недовольных высказываний супруги по поводу низкого качества пищевых продуктов, приготовленных старыми маразматичками из неизвестно чего специально для таких вот случайных дорожных обжор типа меня. Что ж — Светлана у меня медик, негодование ее вполне объяснимо. Правда, она пять лет работает не по профилю: переводит с английского рецепты, рекомендации, разработки медицинского характера и так далее. Светлана в более-менее спокойный период нашей совместной жизни пыталась как-то склонить меня к оказанию ей помощи на этом поприще — я довольно сносно владею английским, поскольку обучался в школе с соответствующим уклоном. Однако попытки эти обернулись неудачей — я чрезвычайно ленив во всем, что не касается моей профессиональной деятельности.
Проснулся я оттого, что автобус остановился. Небо за окном потемнело — солнце краешком коснулось горизонта, и алая полоса заката била в глаза пугающим пожарным заревом. Во рту было сухо, я облизнул запекшиеся губы, потянулся было за последней бутылкой пива, покоившейся в сетке сиденья напротив, и замер.
Рядом с водилой стояли трое вооруженных чеченцев. Мне стало нехорошо — крепко зажмурив глаза, я помотал головой. Не сон ли это? «Духи» были экипированы как положено — на каждом разгрузка со всеми прибамбасами, за спинами — «мухи», в руках автоматы с «ПББС»,
