Дед мой чинит уздечку и усмехается в сивый ус:
— Что ж, пешком по краю должен Эйхе ходить? Да и Пантелей мой тоже по району ноги пообобьет пешком-то.
— Пешком не пешком, а куды столь лошадей?
— Не один же он в райкоме, все ездят. Помотайся-ка по району, да еще в такое время. Воронок вон опять объявился.
— Да-а, — переключается дед Черемуха на другое. — Воронок не птица, а летает — и ГПУ не словит.
— Словят, — уверенно говорит мой дед. — Домой навернется, не может того быть. Словят.
— Кабы знать, когда навернется, а то ить как ветер в поле, — скручивает дед Черемуха козью ножку. — Олютел человек, подобие потерял. Судью убить — это же надо, мать-черемуха! Прискакал, сказывают, в Катунское прямо середь бела дня. Взошел в кабинет, стрелил из левольверта — и в окно. На конь — и след простыл! Жеребец у него чистых кровей. Падет на его, крикнет: «Грабют!» — и был таков. Куды это милиция смотрит? Сничтожить такого вызверка надо, ить он сколь крови пустил! И все партейных бьет, которые при должностях.
Мы слушаем затаив дыхание, догадываясь, что речь идет о Воронке, племяннике Сусековых, главаре банды, что скрывается где-то в окрестностях нашего села.
— Сводите-ка, помощнички, лошадей на водопой, — говорит нам дед и тут же строго предупреждает: — По улицам не гнать! Гнедко вон что-то засекаться стал.
Мы вывели лошадей из конюшни, с телеги попрыгали им на спины и, конечно, бешеным галопом проскакали по улицам, сопровождаемые захлебывающимся лаем поздно спохватившихся собак.
— Ар-р-я-а-а! Ар-р-я-а-а! — гикаем мы и представляем, что несемся в атаку.
Рубахи наши пузырями надулись на спине.
К великому удивлению, на Ключарке мы встретили Федьку. Он стоял, разинув рот и прикрыв рукой глаза. А Пронька Сусеков и Васька Лопух упражнялись в меткости, кидая Федьке в рот пятак. На лице Федьки темнели синяки. Видать, сильно бросали Пронька и Лопух. Бросали и хохотали.
Мы остолбенели. Что это?
Федька увидел нас и сказал:
— Не игров.
И стал обмывать побитое лицо.
— Проиграл, проиграл! — торжествующе заорал Пронька. — Уговор дороже денег. Ешь землю, проиграл!
Недолго думая мы со Степкой направили лошадей на Проньку и Лопуха.
— Но-но! — закричал Пронька, опасливо поглядывая на морды лошадей. — Не очень! Коммуненки!
Они отбежали на порядочное расстояние и, не тая горклой злобы, заорали:
— Поквитаемся еще!
— Ладно, квит-наквит сделаем! — пообещали и мы.
— Ты чего с ними якшаешься? — наступал я на Федьку.
— Пятак обещали, если ротом поймаю.
