— Гут.
Последовала длинная фраза, которую ребята не поняли. Немец у дверей захохотал и вошел в пост. За валуном раздалось мурлыканье, кряхтенье и снова довольное мурлыканье. У поста было безлюдно.
Дальше Виктор действовал как во сне. Безмолвно встал, медленно вытащил из ножен финку и тихо шагнул к немцу за валун. Генка, как тень, двинулся за ним.
Виктор хорошо видел врага со спины, но главное — это автомат. Он чернел на низком плоском камне в стороне от сидевшего на корточках. Сердце бешено колотилось в горле, не давало дышать. Почти теряя сознание от страха и напряжения, Виктор сделал еще два бесшумных медленных шага и неслышно взял оружие.
Немец уже вставал, когда перед ним вырос Виктор.
— Хенде хох! — торопливо, западающим от страха шепотом приказал Виктор. — Пикнешь — капут тебе! — И неуверенно тыкал автоматом ему в живот.
У немца выкатились глаза, он ошарашенно повел взглядом по сторонам, помычал и вдруг сдавленно вскрикнул, но Генка тут же зажал ему рот ладонью. Виктор более решительно нажал автоматом в живот.
— Молчи, гад! Пошли! Ком! — лихорадочно подыскивал Виктор слова из скудного запаса знаний по немецкому языку. — Бистро, бистро! — коверкал он слово, считая, что так немец поймет лучше.
— Шнель, шнель! — шептал и Генка, тыча врага незаряженной винтовкой.
Толкая немца автоматом, со страхом оглядываясь на дверь поста, повели его прочь, на восток. Он шел, держа руками штаны, так и не успев их застегнуть…
— Куда мы его? — задыхаясь от волнения, спросил Генка, когда отошли от поста.
На этот вопрос Виктор ответить не мог. Взять-то взяли, а что с ним делать?
— Куда-нибудь подальше, — оглядывался Виктор на пост, уже невидимый в тумане.
— Ага, — согласился Генка.
— А ну, ком! — Виктор ткнул пленного автоматом. — Иди, иди!
* * *
Жохов почувствовал, как в лицо ему плеснули водой. Он открыл глаза и первое мгновение не понимал, что с ним, и почему такая тяжкая боль в голове, и почему прямо перед глазами сапоги странной и непривычной формы: короткие широкие голенища, в одном из них торчал рожковый автоматный магазин. Когда пришла догадка, его кинуло в жар. Пересилив боль, он поднял голову и обвел взглядом кубрик. Немцы молча смотрели на него. Жохов еще раз оглядел кубрик в надежде увидеть кого-нибудь из друзей, но кругом были одни враги. Двое из них подняли его, развязали руки и посадили на табуретку против стола, за которым сидели офицер и какой-то толстый человек, вдруг заговоривший по-русски.
